Обнаженный меч - [10]
В Билалабадском атешгяхе — храме огнепоклонников собралось много женщин. Здесь была и жена Абдуллы — красавица Баруменд: "Мой верный супруг, не задерживайся в Дербенте! Привези мне алычу. Если рожу сына, имя ему дашь ты, если дочь — назову сама!"
У Абдуллы, поспешающего в Билалабад, звенело в ушах, значит, кто-то вспоминал его…
IV
СЫН ОГНЯ
Семя, которому суждено прорасти,
пробьется и сквозь камень
Несчастье иногда вламывается и в двери счастливцев. Казалось, женщины деревни Билалабад такими хмурыми и родились. Казалось, в этой деревне никто за всю жизнь так и не узнал, что такое улыбка. Казалось, весь огонь деревни похитил бог зла Ахриман[29] и скрылся; великий Ормузд ищет Ахримана, но не может найти.
И природа Билалабада была в трауре. Весна Гранатового ущелья и Кровавого поля мало походила на весну. На всем лежала печать уныния. От грохота и рева небес сотрясался весь мир. Будто и Джаваншир[30] вознесся к облакам и ударяет своим великанским молотом по великанской наковальне. Сыплющиеся из-под молота искры, набивались в тучи, силясь развеять их.
Главарь-разбойников Абу Имран в деревнях, прилегающих к Баззу, не оставил ни одного игида. Злобствуя, разрушил и сжег деревни Миматского округа.
Увидевший Билалабад тотчас же закрыл бы глаза. Мужчин, которых удалось схватить, Лупоглазый Абу Имран развесил на "деревьях смерти", а беззащитных женщин и детей загнал в атешгях, глумливо превратив храм в тюрьму.
Сколько пар измученных глаз было приковано к воротам атешгяха! Все ждали избавления. Но от Абдуллы не было вестей. Снаружи слышались иногда приглушенные и хриплые голоса увешанных бубенцами и вооруженных луками и колчанами халифских стражников, которые прохаживались вдоль опустевших петушиных клеток. Женщины держались стойко, но лишения подкосили их, одна Баруменд крепилась и подбадривала подруг по несчастью.
— Сестры, враги нас загнали сюда назло нашим мужьям и братьям. Лихо недолго будет длиться. Клянусь духом пророка Ширвина, мой Абдулла во что бы то ни стало подоспеет. Он не оставит нас в беде. Дербент отсюда недалеко, рукой подать, и, значит, спасение наше близко.
Слушая Баруменд, женщины приободрились на некоторое время. Но бедственное положение брало свое. Сколько можно было терпеть голод и издевательства? Даже слезы иссякали. В заточении многие женщины поседели. Оказывается и весной может выпасть снег!..
Все билалабадцы, способные носить оружие, ушли в горы. Воины халифа стерегли атешгях, к нему невозможно было подступиться. У замшелого каменного забора, поросшего колючими кустарниками, расхаживали стражники, вооруженные мечами. Они были готовы пролить кровь в любую минуту.
Атешгях, в котором еще недавно горел негасимый огонь и совершались празднично яркие обряды, теперь выглядел безжизненнее гробниц египетских фараонов. Не видно было и священных белых петухов, которые обычно содержались в больших клетках, стоящих во дворе атешгяха. Утратил величественный вид и каменный лев, который, вытянув грозные лапы, сидел в засаде у ворот. Стражники отбили голову изваянию. Но почему-то никто не тронул высеченной над воротами атешгяха надписи: "Человек пришел в мир для добра, он должен везде и всюду дарить людям счастье". А это была одна из основных заповедей огнепоклонников. Билалабадский атешгях стоял с древних лет. Рассказывали, что священный очаг сложили жрецы огнепоклонников во времена Джаваншира. Посреди атешгяха, по бокам которого располагались восьмигранные кельи, возвышалась просторная молельня. В обрядовые дни жрецы читали здесь молитвы в честь великого Ормузда. Хранители огня в чирагдане[31] высотою в рост человека возжигали сандал и уд, благовонные деревья. Помещение заполнялось ароматным дымом. Во время исполнения ритуала два жреца[32], стоя справа и слева от чирагдана, восхваляли заветы Зороастра.
Жрецы вкушали священный хум. После восприятия этого пьянящего напитка затевались веселые хороводы. Атешгях был для огнепоклонников одновременно и храмом, и обителью радости. До начала обряда здесь же, в помещении, высеченном из цельного камня, готовили обильную, вкусную пищу.
Баруменд казалось, что все это ей когда-то приснилось. Одни из обессилевших женщин молились великому Ормузду, другие обращались к пророку Ширвину, а кое-кто взывал к духу Абу Муслима[33].
Однако мольб и стонов матерей никто, кроме их самих, не слышал. Хорошо хоть женщины не давали погаснуть огню в чирагдане. Сухая сандаловая щепа, загораясь, отгоняла мрак.
Женщин мучила бессонница. "К тому, у кого тюфяк — огонь, а подушка — змея, сон не идет" — говорят. Малыши, то один, то другой, вздрогнув, просыпались, поднимали крик.
Круглое, белое лицо Баруменд совсем поблекло. Она, задумчиво теребя привязанные на кончики кос серебряные украшения, беззвучно шептала: "Если родится сын, то я сам назову, а если дочь… Ну, где же ты, приди же наконец! Сын родился у нас, сын!" Малыш посапывал на руках у матери. Неожиданно вскрикнул во сне. Баруменд очнулась от дум, дала сыну грудь и пощупала его пеленки.
…Баруменд размечталась: младенец, которого она прижимает к своей груди, станет отважным сыном своего народа. А что, может, и станет. Абдулла говорил: "Моя Баруменд, роди мне такого сына, который отомстил бы халифам за погашенные огни наших священных атешгяхов!"
Британские критики называли опубликованную в 2008 году «Дафну» самым ярким неоготическим романом со времен «Тринадцатой сказки». И если Диана Сеттерфилд лишь ассоциативно отсылала читателя к классике английской литературы XIX–XX веков, к произведениям сестер Бронте и Дафны Дюморье, то Жюстин Пикарди делает их своими главными героями, со всеми их навязчивыми идеями и страстями. Здесь Дафна Дюморье, покупая сомнительного происхождения рукописи у маниакального коллекционера, пишет биографию Бренуэлла Бронте — презренного и опозоренного брата прославленных Шарлотты и Эмили, а молодая выпускница Кембриджа, наша современница, собирая материал для диссертации по Дафне, начинает чувствовать себя героиней знаменитой «Ребекки».
Героя этой документальной повести Виктора Александровича Яхонтова (1881–1978) Великий Октябрь застал на посту заместителя военного министра Временного правительства России. Генерал Яхонтов не понял и не принял революции, но и не стал участвовать в борьбе «за белое дело». Он уехал за границу и в конце — концов осел в США. В результате мучительной переоценки ценностей он пришел к признанию великой правоты Октября. В. А. Яхонтов был одним из тех, кто нес американцам правду о Стране Советов. Несколько десятилетий отдал он делу улучшения американо-советских отношений на всех этапах их непростой истории.
Алексей Константинович Толстой (1817–1875) — классик русской литературы. Диапазон жанров, в которых писал А.К. Толстой, необычайно широк: от яркой сатиры («Козьма Прутков») до глубокой трагедии («Смерть Иоанна Грозного» и др.). Все произведения писателя отличает тонкий психологизм и занимательность повествования. Многие стихотворения А.К. Толстого были положены на музыку великими русскими композиторами.Третий том Собрания сочинений А.К. Толстого содержит художественную прозу и статьи.http://ruslit.traumlibrary.net.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
На необъятных просторах нашей социалистической родины — от тихоокеанских берегов до белорусских рубежей, от северных тундр до кавказских горных хребтов, в городах и селах, в кишлаках и аймаках, в аулах и на кочевых становищах, в красных чайханах и на базарах, на площадях и на полевых станах — всюду слагаются поэтические сказания и распеваются вдохновенные песни о Ленине и Сталине. Герои российских колхозных полей и казахских совхозных пастбищ, хлопководы жаркого Таджикистана и оленеводы холодного Саама, горные шорцы и степные калмыки, лезгины и чуваши, ямальские ненцы и тюрки, юраки и кабардинцы — все они поют о самом дорогом для себя: о советской власти и партии, о Ленине и Сталине, раскрепостивших их труд и открывших для них доступ к культурным и материальным ценностям.http://ruslit.traumlibrary.net.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.