Обнаженный меч - [12]

Халиф пребывал в растерянности. Не знал, кому верить: любимой жене Зубейде хатун, с которой столько лет делил ложе, или главному визирю Джафару, к которому обращался не иначе, как "брат мой"? Халиф на самых больших торжественных меджлисах всегда сравнивал Джафара с Бузурджмехр Зарджмехром[38], который еще во времена Маздака[39] был визирем Сасанидского шаха Ануширавана, причем неизменно добавлял: "мой визирь умнее визиря Ануширавана"… А теперь он все больше сомневался в Джафаре. Слухи, сплетни распространялись, как чума, а халиф не мог пресечь их.

В нескольких персидских городах начались волнения. Краснофлагие черти![40] Известные под этим прозвищем персы открыто помогали Джавидану, сыну Шахрака, обосновавшемуся в крепости Базз и сражавшемуся против Лупоглазого Абу Имрана. Халифские разбойники, получив ощутимые удары, откатились на равнину. Хуррамиты по случаю победы опять зажгли огни в атешгяхах. Халифат нуждался в справедливом правителе. Персы распространяли слухи, что дух Абу Муслима переселился в Джавидана. Мотазилиты поддерживали это утверждение и настаивали на необходимости изменений в шариате.

Раскол ислама нарушал единство халифата как изнутри, так и снаружи. Судьба правителей, недооценивающих значение религии, всегда была плачевной. Персы, до которых дошли кое-какие слухи, прохладно встретили в Хорасане халифа Гаруна: "Разве не жена этого сладострастного халифа Зубейда хатун раздувает вражду между суннитами и шиитами?! Захотим — уничтожим и его самого, и его жену!" Если б не главный визирь Джафар, они, наверно, сразу же отправили халифа Гаруна на кладбище Газмийя, а между тем халиф явился для подавления волнения в Хорасане. Халиф не на шутку перепугался. По приезде в Хорасан сказался больным: "Эти, не знающие страха персы, в свое время свергшие амавидов с престола, могут прикончить и меня!"

В мечетях хатибы[41] проповедники читали молитвы, восславляя халифа Гаруна и его сына Мамуна, родившегося от персиянки: "Мы присягаем только наследнику престола Мамуну! Он должен владеть престолом! Даруй, аллах, тысячу лет жизни Мамуну, обладателю больших знаний и великого ума!"

Такое халиф Гарун своими ушами не однажды слышал в хорасанских мечетях. Положение это известно было и Зубейде хатун, и Айзуране хатун. Эти львицы халифата были крайне злы на главного визиря Джафара: "Смуту среди персов сеет этот хитроумный главный визирь! Хочет своими земляками припугнуть халифа и таким образом всю власть прибрать к своим рукам. Но мы еще живы!"

Халиф Гарун ар-Рашид, возвратись из Хорасана в Багдад, который день не мог прийти в себя. Наконец решил отогнать от себя страхи и потрясения. Хазары вынужденно отступили. Он имел право на радость, веселье. Халиф стал задавать в Золотом дворце лиры, один роскошнее другого.

Айзурана хатун с присущей ей расчетливостью стояла на страже престола своего сына-кутилы Гаруна. Морщины на лице зловредной старухи напоминали строки, начертанные арабским алфавитом и, казалось, что этим алфавитом будет написано много грозных приговоров. Кто знает — когда и кому будут зачитаны эти приговоры у плахи палача Масрура.

За последнее время морщин на лице Айзураны хатун прибавилось. Знай об этом Зубейда хатун, отправившаяся в Мекку, воротилась бы с полдороги.

В Мекку она отправилась несколько дней назад. Знала, что и главный визирь Джафар приедет в Мекку. До Золотого дворца дошли вести, что проводящие в Мекку воду мастера не завершили работу из-за нехватки средств. Воду в Мекку проводила Зубейда хатун и сейчас ехала уладить дела. Зубейда хатун лезла из кожи вон, чтоб прославиться своими богоугодными делами в глазах паломников, отовсюду стремящихся в Мекку. "В будущем все мусульмане должны вспоминать меня, как милосердную госпожу". От положения в Баззе зависела сумма денег, выделяемых на постройку водопровода. Потерявшие свое влияние чиновники халифа не могли, как прежде бывало, развернуться в Бишкинском краю[42] и Миматском округе. Восставшие хуррамиты обезглавили нескольких сборщиков налогов.

Зубейда хатун опасалась потерять и Ширванскую и Аранскую области. Интересы государства требовали, чтоб халиф Гарун временно был осторожней с хуррамитами. После удара, нанесенного хазарскими тюрками, ненависть народа к халифу еще более возросла.

Красота и богатство нередко навлекают беду. Шахи, султаны, императоры и халифы испокон веков грызлись между собой из-за Азербайджана. Норовили отнять его, подобно драгоценному камню, друг у друга.

Халиф Гарун ар-Рашид, еще в ранней молодости, будучи наместником Азербайджана, подарил этот богатый край своей любимой и главной жене — Зубейде хатун. Ныне весь доход от Азербайджана поступал в ее казну.

Зубейда хатун опасалась, что в результате козней главного визиря Джафара хуррамитам удастся вырвать из ее рук этот подарок. Утрата этого края мудрецов и ученых была бы большим ущербом для халифата.

Гарун ар-Рашид, проводивший ночи и дни в постоянном страхе, искал, на ком бы сорвать зло. Удачи хуррамитов лишили его покоя, и, только излив всю желчь, он сможет успокоиться. Но кого же принести в жертву своему гневу? Злопамятный, как верблюд, Гарун в таких делах был хитрее и предусмотрительнее даже своего главного визиря Джафара. В самые тяжелые минуты он с трудом умел скрывать свой гнев.