Обналичка и другие операции - [16]
Факт посещения общественных бань людьми, которые имеют собственные бани на собственных дачах и возможность посещать ведомственные бани, закрытые для простых смертных, может породить некоторые рассуждения и размышления. В действительности такое посещение понятно любому мужчине и никаких объяснений не требует.
В 1992 году оба друга переживали нелегкие времена и долго не созванивались. В мае месяце Юрий Иннокентьевич позвонил Петру Серафимовичу с просьбой.
— Мне нужен молодой специалист, — сказал он. — Не троечник, мне троечник не подходит, но и не отличник, потому что задачу я ему поставлю практическую, отличник может растеряться.
— Какая специализация? — стал уточнять задачу Петр Серафимович.
— Специалист по управлению предприятием, менеджер, ваш факультет ведь таких готовит!
— А где работать? У вас в институте? Тут нужно уговаривать, они в банки и страховые компании мечтают устроиться, — без энтузиазма ответил декан.
— Дело в том, что мне нужен не обычный сотрудник, а помощник, даже советник по работе в условиях этой перестройки. Перспектива у нашего института шикарная, инвалюту будем зарабатывать. Но год или два нужно правдами и неправдами продержаться.
— А через два года что? — спросил Петр Серафимович.
— Через два-три года дадим ему хорошую должность в институте, если он у нас приживется, а если не приживется, найдем ему место… Тут еще одно пожелание, даже два. Ты его не бросай, надеюсь на твою помощь, на твое сопровождение. Кроме того, хорошо бы у парня был отец со связями. Это на тот случай, если наших с тобой сил будет недостаточно, чтобы защититься от нынешних напастей и парня прикрыть.
— Но ты понимаешь, что такого кадра и без тебя много желающих заполучить. И соображает, и папаша со связями, и на «ржавый гвоздик» согласен пойматься…
— Ну, не такой уж «ржавый гвоздик»…
Петр Серафимович обещал подумать и через неделю предложил Артура Калмыкова.
— Но ведь его отец пристроит! — удивился такому предложению директор института.
— Да, ты понимаешь, у Артура Ивановича какой-то свой взгляд на воспитание сына. Я узнал, что у нас учится сын Калмыкова, когда парень был уже на втором курсе. Сейчас, перед окончанием университета, тоже нет никаких звонков. При этом я знаю, что он внимательно следит за жизнью сына, но не вмешивается. Может быть, закаляет, сам-то он из простых…
— И что сын Калмыкова из себя представляет? — спросил Юрий Иннокентьевич.
— Ну, что… парень, роста выше среднего, наверное, метр восемьдесят, волосы русые, глаза карие. Довольно подтянутый, разговаривает хорошо: и говорит правильно, не на жаргоне, и собеседника слушает… — описал своего студента декан.
— А голова?
— Бывает, студент понимает и знает, это — «пять». Бывает, понимает, но не знает, это — «четыре». Бывает, что не понимает, но знает, это — «три». Калмыков ближе ко второй категории. Пока не поймет суть вопроса, изучает, стремится постигнуть. Как поймет, в чем дело, теряет интерес, до мелочей не снисходит, а черт-то как раз в деталях сидит…Но ты же отличника не просил!
— Ладно, от добра добра не ищут, — принял решение директор. — Предлагай Калмыкову-младшему!
СКТБ «Импульс»
Офис, бухгалтер, банк, регистрация. Определив для себя такую последовательность, Артур начал действовать. Обзвонив и объездив множество сдающихся под офисы помещений, Артур понял, что в Центре снимать комнату очень дорого. Следующая ступень — около метро, чтобы от института ехать без пересадки — тоже ничего подходящего не дала. Пришлось в своих притязаниях спуститься еще на ступеньку — метро без пересадки, далее пешком не более 15 минут. Тут нашелся вариант — корпус заводоуправления, отремонтированный для сдачи под офисы, на 5-й Магистральной улице, недалеко от станции метро «Полежаевская». Все заводские службы съехали из привычных кабинетов в отдельном корпусе и расположились в тесноте, в цеховых и складских комнатенках. В одной такой комнатенке Артур переговорил с помощником директора завода, который занимался сдачей офисов. Помощник предложил посмотреть помещение и сказал: «Оксаночка, покажите товарищу двенадцатый офис и захватите ключи от пятнадцатого и шестнадцатого». «Но двенадцатый — самый лучший», — добавил он, обращаясь уже к Артуру.
По команде помощника из-за своего стола легко встала светловолосая красивая женщина лет тридцати с небольшим. Высокая, полная, с веселыми глазами, не толстая, а, как говорится, сдобная, она напоминала круглый белый хлеб «Паляниця». «При таких габаритах — какая резвая!» — подумал Артур. Женщина быстро накинула шубку, они покинули комнату и пошли сначала по коридору, потом по заводской территории к офисному корпусу.
— А вас как зовут? — спросила Оксана.
— Артур.
— Шо так? — поразилась Оксана.
Непосредственность этой взрослой женщины удивила Артура, но что-то в ней было такое свежее, здоровое и искреннее, что Артур решил, что не нужно ее ставить на место, и ответил.
— Как отца, я — Артур Артурович.
— А, так это хорошо! Моего малого тоже Вася зовут, Василий Васильевич!
— Вы — не москвичка? — спросил Артур.
— Та не, москвичка. Мужа шесть лет назад перевели в Москву с Донбасса в министерство угольной промышленности. Квартиру дали, прописку. А я не работала, с малым сидела. А теперь видите шо? Где то министерство? В перестройку многое по-другому пошло, но Василий мой старается — со своими шахтерами делает он угольную корпорацию, чи шо. Я в нем уверена, будет толк. Но с деньгами стало трошки похуже, вот я сюда и устроилась. Малой в школу пошел, а тут отсиживать до вечера не заставляют, могу полдня после обеда дома быть.
Известный современный писатель Михаил Лифшиц интересен тому, кто раскрывает книгу ради художественной правды, кто не забыл, что чтение – это эстетическое и нравственное занятие.
Известный современный писатель Михаил Лифшиц интересен тому, кто раскрывает книгу ради художественной правды, кто не забыл, что чтение – это эстетическое и нравственное занятие.
Известный современный писатель Михаил Лифшиц интересен тому, кто раскрывает книгу ради художественной правды, кто не забыл, что чтение – это эстетическое и нравственное занятие.
Известный современный писатель Михаил Лифшиц интересен тому, кто раскрывает книгу ради художественной правды, кто не забыл, что чтение – это эстетическое и нравственное занятие.
Известный современный писатель Михаил Лифшиц интересен тому, кто раскрывает книгу ради художественной правды, кто не забыл, что чтение – это эстетическое и нравственное занятие.
Известный современный писатель Михаил Лифшиц интересен тому, кто раскрывает книгу ради художественной правды, кто не забыл, что чтение – это эстетическое и нравственное занятие.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.