Обмасонивание - [12]

Глава 531

— Убили! Вечкензу убили!

Ну вот. А вы говорите подшипники… А тут — факеншит уелбантуренный. В фас и в профиль. Попеременно и одновременно.

— Не ори.

Ещё один негожий вестовой. Не матерится, но так орёт… Может, его в «сказочники» отправить? Или к Николаю? Ему громкоговорящие зазывалы нужны?

В каблограмме — ничего кроме самого факта. Нервничать — уже можно, думать — ещё не о чем.

Интересно, что Самород там сейчас творит? После утраты своего любовника-воспитанника-начальника. Если жив — рвёт хрипы. Убийцам, пособникам, сопричастным… И прочим.

Вечкенза — «принц Мордовии». Мой ставленник, князёк туземного племени эрзя. Сын «великого хозяина» — инязора Пичая.

Пичай был одним из объединителей данного сообщества аборигенов. Подгоняя процесс огосударствления своего племени, он выискивал «врага народа». Которого можно толпой грохнуть. Отчего народ объединиться.

Очень естественное, «историчное» стремление.

«Вроде — не бездельники

И могли бы жить.

Им бы понедельники

Взять — и отменить».

Увы, в качестве «отменяемого понедельника» он выбрал меня. «Не бездельник», но и «не умник» — ошибся. Отчего и помер.

Сын его — Вечкенза Пичаевич — изначально полностью поддерживал линию отца. И даже проявлял личную инициативу. Ну и попал, с моей помощью, в длительный период унижений, мучений и издевательств. Отчего «мнение о линии» — переменил. Осознавая безысходность ситуации, перспективу стать вечной второй половиной в характеристике Великого Цезаря:

«Муж всех жён, жена всех мужей»

пошёл на сотрудничество. Стал «женой» не «всех мужей», а только одного моего человека.

Мужичок у меня такой есть, Самородом прозывается. Тоже не сильно рвался к такой «жене» — у него своя, законная, есть. Но я настоял, и они э-э-э… слюбились.

Вечкенза убил своего отца, вырезал родню. Возглавил народ и погнал его на убой. Как и положено всякому «великому объединителю». Вместе с Самородом они очень не худо сражались на Земляничном ручье. По возвращению принялись прогрессировать — преобразовывать родо-племенных эрзя в ранне-феодальных.

* * *

«Ваша совесть подвигает вас на изменение порядка вещей, то есть на нарушение законов этого порядка, определяемых стремлениями масс…».

Что есть жизнь вообще, как не «нарушение законов», главный из которых — нарастание энтропии?

Не могу вспомнить, чтобы где-нибудь задушевным стремлением народных масс было формирование аристократии и переход к феодализму.

Точнее — такое стремление возникало повсеместно. Как результат вырезания этих «масс» какими-нибудь соседями.

«Изменение порядка вещей…» — происходит постоянно. В истории многих народов — неоднократно. Становление дворянства при Иване Третьем, изменение дворянства при Петре Великом, ликвидация дворянства после Николая Второго… Такое сильное «стремление масс» было — «кушать не могу».

Похоже, что дону Румате его коллеги — туфту втюхивали. Или — не «туфту», а точку зрения профессионального историка. Который — описатель. Собирает факты, связывает их логикой, аналогиями, дополняет своими предположениями и обоснованиями.

Собиратель. Описатель. Объяснитель.

Не — делатель.

Делатель называется «политик».

Разница — как между профессором биологии и оператором-осеменителем.

«История — сослагательного наклонения не имеет».

«Политика — искусство возможного».

Если «возможного», то — вероятного, допустимого, предположительного… сослагательного. «Антиисторичного».

Политика, любая разумная деятельность вообще — антиисторична.

«Вот бы как бы тут бы чего-нибудь эдак… уелбантурить» — сплошная «сослагательность».

Потом «уелбантуривание» проходит, перестаёт бурлить и побулькивать и называется историей. Всякое активное попандопуло или просто деятель, тем и занимается, что вносит в историю — антиисторичность.

Поменяй «порядок вещей» в данной точке пространства-времени — у масс появятся новые «стремления». То есть, конечно, старые — «очень кушать хочется», но в другой общественной форме.

* * *

После победы над половцами на Земляничном ручье, Вечкенза и его телохранитель-наставник-любовник-регент-военоначальник… Самород, принялись канализировать «стремления масс». В форме феодов. Навязывая аборигенам новую общественно-социальную концепцию: шеф типичного поселения, кудо — «кудатя» — не старпер-старейшина, а физкультурник-воин. Который пойдёт, при нужде, квалифицированно и экипировано защищать родину.

Увы, массы стремились в такое «светлое будущее» по-разному. А некоторые — даже в противоположном направлении.

Половцев мы побили, тотального разорения Эрзянь Мастор («страна эрзя») не произошло — родовые старейшины, которые не ходили «грудью защищать», ничего менять не хотели.

«Нехотельников» — «нагибали», чередую призывы к патриотизму и единению с угрозами изменникам и отступникам. Те — возражали. Иногда даже и оружно.

Дополнительный оттенок придавала «смена веры» — принятие народом христианства. И, соответственно, объявление дураками немногочисленной, но влиятельной части местной элиты — картов-жрецов. Для них христианизация — полная катастрофа, проф. непригодность. «Отче наш» — не владеют.

Открытое противодействие Вечкенза с Самородом давили. А вот скрытое…