Обманы - [4]

Но хотя Сабрина молчала, Стефания понимала, что она чувствует. Каждая из них всегда знала мысли сестры.

— Я тоже прихожу в восторг от всего нового, — сказала Стефания, швыряя свитера на кровать. — Но разве плохо иметь собственный дом?

— Не знаю, — честно ответила Сабрина. — У нас ведь никогда его не было.

Она не считала, что арендованные дома так уж плохи. Мама входила в них как волшебница и делала все красивым и удобным. Они вряд ли скоро вспомнят о старом белом доме, сверкавшем на солнце, с садом и отдельными комнатами для Сабрины и Стефании. На новом месте мама расставила мебель, разложила ковры так, что каждая вещь оказалась именно на том месте, на котором ей надлежало быть. Потом, когда папа отправился в посольство, чтобы познакомиться с сотрудниками и вселиться в свой новый кабинет, они втроем поехали на лимузине осматривать Афины.

Пока они ехали, Сабрина просто дрожала от восторга. Сколько всего нового, сколько разных замечательных вещей ждали своего открытия: незнакомые запахи, виды и звуки; новые слова, которые предстоит выучить; новые песни; народные сказки, которые они услышат от слуг, нанятых мамой; новые друзья, с которыми они будут обсуждать эти сказки и другие истории.

Но несчастный вид Стефании заставлял сестру вести себя спокойно и скрывать свое радостное возбуждение. Она так же, как и Стефания, за обедом грустно опустила голову. Отец со стуком отложил вилку и сказал:

— С меня довольно, Лаура. Я думал, ты поговорила с ними.

Мать кивнула:

— Я говорила, Гордон. Несколько раз.

— Очевидно, недостаточно. — Он повернулся к дочерям.

— Сейчас нам предстоит лекция, — шепнула Сабрина Стефании.

— Я объясню еще раз, — начал Гордон. — Наш Государственный департамент перемещает работников дипломатических служб на новые посты через каждые два года. Какие вопросы? Вы поняли?

— Глупо, — заявила Сабрина. — Ты каждый раз начинаешь все сначала и поэтому не можешь хорошо выполнять свою работу.

— Я не думаю, — произнес отец сухо, — что одиннадцатилетняя девочка вправе оценивать дела Государственного департамента США как «глупые». Или говорить, что ее отец не может хорошо работать. Я говорил вам и раньше, что перемещение сотрудников предотвращает такое нежелательное явление, как их личную заинтересованность во внутренних проблемах страны пребывания. Прежде всего, мы должны быть патриотами Америки. — Он посмотрел серьезно на Сабрину и Стефанию. — Должен добавить, что это хорошо и для вас. Как иначе вы могли бы познакомиться со столькими странами?

— Ты имеешь в виду, — Сабрина говорила серьезно, как и ее отец, — что если что-то хорошо для твоей карьеры, то нам лучше считать, что это прекрасно и для нас.

— Сабрина! — Мать вскинула голову и посмотрела в глаза дочери. Сабрина отвела взгляд.

— Простите, — сказала она. Лаура подняла свой бокал.

— Расскажи нам о новой школе. И ты тоже, Стефания. Хватит дуться.

Пока Сабрина обстоятельно описывала своих преподавателей математики и точных наук, а Стефания перечисляла книги по литературе и истории, которые им предстоит прочитать, Лаура смотрела на них. Их становится все труднее держать под контролем. Она гордились своими умненькими и одухотворенными доченьками, уже красивыми и остроумными… Но как часто они бывают непослушными и скрытными, как они держатся друг за друга в своей борьбе за независимость.

Проблема состояла в катастрофической нехватке времени. Ее время принадлежало дипломатической карьере Гордона Хартуэлла. Когда они поженились, она поклялась всегда помогать мужу, пока он не станет послом, а может быть даже Государственным секретарем США, и за эти годы ничто не могло остановить ее, даже незапланированное рождение дочерей-двойняшек.

Лаура была постоянным партнером Гордона, занимала его место на встречах и приемах, на которых он не мог участвовать из-за занятости или просто потому, что ему было скучно; сидела рядом с ним на обедах, банкетах, приемах, встречах с американскими сенаторами и американскими бизнесменами; она была рядом с ним в его кабинете, когда он вслух обдумывал решение каких-либо проблем.

Гордон нуждался в ней. Когда-то он был бедным и неизвестным преподавателем истории в маленьком колледже в Мейне. Она подарила ему свою красоту и стиль, что повысило его престиж, а также свое богатство и ум, что открыло и ему самому путь к деньгам и власти. Даже сейчас, когда Гордон отшлифовал свое мастерство дипломата и имел репутацию специалиста по европейским культурам и политическим соглашениям, он нуждался в помощи жены. Им еще предстояло пройти долгий путь, и он знал — Лаура не позволит чему-либо помешать им достичь цели.

Если Лаура что-то задумала, ничто не могло остановить ее. Она управляла карьерой Гордона, их кочевой жизнью в Европе, их положением в обществе и воспитанием дочерей. Она сосредоточилась на Гордоне, но добилась того, чтобы опытные слуги заботились о Сабрине и Стефании, и всегда находила несколько часов, чтобы самой заняться воспитанием дочерей.

С раннего детства она стремилась развить в них индивидуальность. Зачем воспитывать их одинаковыми, если они и так родились двойняшками? Поэтому их спальни были обставлены по-разному, их одевали по-разному, им дарили разные подарки, чтобы развить в них разные интересы.