Обманутая, но торжествующая Клио - [47]
Левин отправился в Берлин, где узнал, что "Добролюбов" перебрался в церковь в Висбадене. Но и здесь оказалось, что он опоздал: человек по кличке Николай "Золотые очки" закончил свой жизненный путь на кладбище. Запомним этот, на первый взгляд, незначительный эпизод, поскольку вскоре он станет очень важным в сюжете о письме Еремина, приобретя совершенно иной, далекий от российской истории характер.
Публикация Левина не была случайной. В том же апрельском номере журнала "Лайф" был помещен еще более сенсационный материал — ранее не публиковавшийся отрывок из мемуаров крупного советского разведчика А.Орлова, в 1938 г. сбежавшего в Соединенные Штаты Америки[225]. Орлов, приведя огромное количество дотоле неизвестных фактов, попытался доказать, что т. н. "заговор Тухачевского", во-первых, реально существовал и, во-вторых, расстрел высокопоставленных советских военачальников был местью Сталина за то, что в их распоряжении оказались подлинные документы, подтверждавшие связи диктатора с охранкой. Более того, Орлов пошел еще дальше. По его мнению, побудительным мотивом состоявшегося в феврале 1956 г. на XX съезде КПСС доклада Н.С.Хрущева с разоблачением культа личности Сталина стали открывшиеся партийному руководству СССР обстоятельства сотрудничества Сталина с царской охранкой. Боясь, что его опередят с разоблачениями, считает Орлов, Хрущев и пошел на подобный шаг.
Левин старательно следует этому фантастическому домыслу Орлова. Документально доказав, пишет он, что "вся карьера Сталина до революции складывалась под знаком великого секрета его жизни-службы в качестве шпиона, мы получим ответ на вопрос, который задает весь мир после сенсационных разоблачений, прозвучавших на XX съезде…"[226].
Итак, "Лайф" своим апрельским номером разом представил общественности двойную сенсацию, удивительно сходившуюся в одну точку. Немудрено поэтому, что вокруг этих сенсаций развернулась одна из самых выдающихся в истории фальсификаций исторических источников полемическая дуэль.
Еще до выхода в свет журнала в редакционной статье "Нового русского слова" М.Вейнбаум назвал аргументацию Левина подлинности письма Еремина недостаточной. Суть его опровержений заключалась в следующем. Не установлено, что в Енисейске было охранное отделение, на письме отсутствует печать, псевдоним "Сталин" был в 1913 г. мало кому известен, Департамент полиции никогда не называл своих сотрудников "агентами", употребляя вместо этого понятие "секретные сотрудники", наконец, вызывает подозрение упоминание в письме Еремина об избрании Сталина в ЦК большевистской партии на Пражской конференции, так как он был кооптирован в ЦК уже после нее[227].
Через несколько дней Вейнбауму ответил А.Михайловский, попытавшийся развеять его сомнения в подлинности письма Еремина. По его словам, в Енисейске было охранное отделение, на документах Департамента полиции, имевших характер внутренней переписки, печати не ставились, Департамент полиции не употреблял понятий "сотрудник", "секретный сотрудник", а только "агент", "секретный агент", для Еремина было совершенно безразлично, был избран или кооптирован Сталин в ЦК партии. Кроме того, пишет он, в Департаменте полиции "существовал такой порядок: если агент, работавший на два фронта, становился в оппозицию к царскому режиму, то его кличка не упоминалась"[228].
Однако уже на следующий день в газете "Новое русское слово" Г.Аронсон попытался вновь показать фальсифицированный характер письма Еремина. Повторив часть аргументов Вейнбаума, он добавил к ним новые. По его мнению, обычному полицейско-канцелярскому стилю деловых бумаг не соответствует имеющееся в письме выражение"…Сталин, по возвращении в Петербург, стал в явную оппозицию правительству…", т. к. большевики были партией революции, а не оппозиции. В документе 1913 г., т. е. до начала Первой мировой войны, упоминается "Петербург", а не "Санкт-Петербург" или хотя бы "С.-Петербург". "Мы имеем дело не с подлинным документом, — заключал Аронсон, — а с фальшивкой, каких одно время в русской эмиграции расплодилось немало и по разнообразным случаям"[229]. Своей следующей заметкой Аронсон еще больше усилил свою позицию. Ссылаясь на вышедшую в 1947 г. в СССР книгу М.Москалева "Русское Бюро. ЦК большевистской партии, 1912 — март 1917", он заметил, что в ней автор использовал архивные фонды Енисейского жандармского управления и Енисейского розыскного пункта и ни разу не сослался на дела и документы Енисейского охранного отделения. "Отсутствие всякого упоминания об охранном отделении в Енисейске, — заключал Аронсон, — усиливает сомнение в достоверности документа, адресованного Енисейскому охранному отделению"[230].
Аронсону 6 мая вновь ответил Михайловский[231]. По его мнению, Еремин был вправе говорить о том, что Сталин встал в оппозицию, поскольку он был своим человеком в Департаменте полиции, употребление полного, а не сокращенного названия российской столицы (Петербург) являлось "формальностью", не соблюдавшейся в "маловажной переписке", виденные им документы Департамента полиции имеют тот же бланк, что и письмо Еремина, который в качестве руководителя отдела имел право ставить на документах одну свою подпись, в отличие от "обывателя" охранка хорошо знала все псевдонимы Сталина.
В сборнике статей предлагается критический разбор "Велесовой книги" как произведения письменности и исторического источника. Вскрываются причины и условия появления этой литературной подделки середины XX в. Авторы статей — специалисты в области истории, литературы, языка, книговедения, сотрудники Академии наук и университетов. Большинство статей ранее публиковалось в научной периодике.Для специалистов по истории отечественной культуры, широкого круга читателей.
Издание является частью международного проекта, открытого в сентябре 2007 г. в Российской академии наук круглым столом на тему «Фальсификации источников и национальные истории», материалы которого представлены вниманию читателя. В этом коллективном труде представлены результаты исследования, посвященного изучению основных проблем определения и бытования фальсифицированных источников самых разных жанров: документальных, повествовательных, археологических, псевдоэтимологических, антропологических. Крупнейшие источниковеды, историки, археологи, лингвисты, археографы, антропологи провели анализ истоков, методики изготовления, презентации и пропаганды фальшивок, непосредственно связанных с идеологическим конструированием прошлого.
В книге рассказывается о том, как в первой четверти XIX в. известному государственному деятелю Н. П. Румянцеву удалось объединить вокруг себя блестящую плеяду ученых, задавшихся целью собирать и публиковать документальные памятники русской истории. Широко привлекая архивные материалы, автор показывает организацию деятельности Румянцевского кружка, подробно освещает принципы изысканий и подбора материалов по истории государства, литературы и культуры средневековой России.Ответственный редактор доктор исторических наук В.
В брошюре в популярной форме вскрыты причины появления и бытования антисемитизма, показана его реакционная сущность.
«В Речи Посполитой» — третья книга из серии «Сказки доктора Левита». Как и две предыдущие — «Беспокойные герои» («Гешарим», 2004) и «От Андалусии до Нью-Йорка» («Ретро», 2007) — эта книга посвящена истории евреев. В центре внимания автора евреи Речи Посполитой — средневековой Польши. События еврейской истории рассматриваются и объясняются в контексте истории других народов и этнических групп этого региона: поляков, литовцев, украинцев, русских, татар, турок, шведов, казаков и других.
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.