Обманутая, но торжествующая Клио - [26]
Благожелательное отношение к воспоминаниям со стороны Института и сыграло положительную роль в решении вопроса об их публикации в литературном издании. Это был ключевой момент в судьбе творческого наследия Анучина, связанного с ленинской, а затем, что особенно важно для темы настоящей главы, и горьковской тематикой.
Ленинская тема получила дальнейшее развитие в новой публикации Анучина, появившейся год спустя в самаркандской газете "Ленинский путь"[106]. Автор заявил здесь, что он переписывался с Лениным на протяжении 10 лет — с 1903 по 1913 гг. Подлинники ленинских писем, по словам Анучина, оказались утраченными. Однако он предложил их пересказ по сохранившимся копиям. Вскоре этот пересказ в более подробном виде был вновь опубликован в центральной печати[107].
Почти одновременно с этим газета "Правда" поместила информацию о том, что редакция журнала "Сибирские огни" получила для публикации 23 письма А.М.Горького к Анучину. "Это, — сообщал новосибирский корреспондент газеты, — наиболее интересные из всех известных писем Горького к сибирякам. В них имеется много глубоких высказываний Алексея Максимовича о Сибири и сибирской литературе"[108]. Вскоре письма Горького к Анучину увидели свет в "Трудах" Самаркандского государственного педагогического института с предисловием доцента П.В.Вильковского и комментариями жены Анучина — С.Ф.Анучиной. Предисловие сообщало, что письма Горького к Анучину за 1903–1914 гг. печатаются по копиям, снятым самим адресатом с хранившихся у него оригиналов[109]. Почти одновременно в том же виде они были опубликованы и в журнале "Сибирские огни"[110].
23 горьковских письма к Анучину содержали поразительный по своей исторической значимости фактический материал.
Во-первых, в них имелись очень важные горьковские характеристики сибирских писателей и общественных деятелей. Так, например, о поэте и романисте Н.С.Рукавишникове Горький писал Анучину: "Книги Рукавишникова у меня есть. Изломился парень. Толку не будет. Дурно манерничает, как проститутка"[111]. Знакомство Горького с творчеством драматурга и писателя В.К.Измайлова вызвало у него "кошмарное впечатление". В то же время творчество писателя В.Я.Шишкова породило у Горького большие надежды: "Я, — писал он Анучину, — вполне согласен, что Шишков может развернуться в крупного писателя, но до сих пор он пишет неуверенно, оглядываясь по сторонам, и чуточку под Ремизова, словно боится быть оригинальным, самим собою"[112].
Во-вторых, письма содержали обширный биографический материал о самом Анучине, а также горьковские оценки его научного, литературного творчества и революционной деятельности. "О вашем участии в "Красноярской республике", — писал, например, Горький, — я узнал из рассказов вашего сподвижника Ур. Он, как говорят, недоволен Вашим максимализмом, находя, что Вы перехватывали крайними предложениями, для которых мы "еще не созрели", но Вы знаете, что я неравнодушен к безумству храбрых, а потому душевный Вам привет"[113]. В другом письме к Анучину Горький советует ему: "Революционную работу бросить, конечно, невозможно, но еще и советую: откажитесь от научной работы ради писательства. В Вас слишком много писательского, и здесь Вы ближе к народу, больше дадите широкому кругу"[114]. Письма раскрывали обширные творческие замыслы Анучина, в курсе которых постоянно был его знаменитый корреспондент. "Наконец-то Вы заговорили о романе, — заметил однажды Горький. — Мое мнение? Оно давно Вам известно… это превосходная мысль!
Способности у Вас большие, материалами богат как никто, — должна получиться прекрасная вещь. Одобряю, благословляю!"[115]
В-третьих, из писем Горького становилось известно, насколько важную помощь оказывал ему Анучин своими мнениями о литературных, политических и общественных процессах в Сибири и не только там. Так, например, Горький высоко оценил размышления Анучина о социалистическом искусстве, задолго до возникновения идеи социалистического реализма. "Мысль о том, что это будет и не реализм, и не романтизм, а какой-то синтез их обоих, мне кажется приемлемой, — писал он Анучину. — Да, возможно, это так и будет"[116].
Но особенно важны для Горького оказались политические размышления Анучина. "Занимается ли Сибирь вопросами внешней политики? — спрашивал, например, он своего корреспондента. — Если да, было бы поучительно и необходимо знать, что именно думают сибиряки о деятельности российской дипломатии и администрации в Монголии, Китае и вообще на Дальнем Востоке?.. Интересно также ваше отношение к делам в Средней Азии, в частности персидским"[117]. В другом письме Горький нетерпеливо спрашивает Анучина: "Как Вы думаете — надолго ли успокоились японцы и что они предпримут в дальнейшем? Не будут ли обижать вашу прекрасную Сибирь? Черкните пару слов и о Китае"[118]. Волнует Горького, как и Ленина, близкая Анучину тема "сибирского областничества". "Является ли областничество, — спрашивает писатель своего корреспондента, — только культурным движением, или оно имеет и более острый характер?"[119] Горький связывает эту тему с разрешением проблемы будущего Сибири. Словно соглашаясь с присланными ему Анучиным размышлениями, он однажды пишет ему: "Ведь областной Думы Вам хочется? Ведь метрополия, Санкт-Петербургом именуемая, ни к чему Вам? Только грабит, А пора же россиянину учиться не давать себя грабить имперским немцам"
