Обманутая - [6]

— Мы должны думать о будущем. Паника не поможет. Надо сохранять спокойствие.

— Я не пойду в школу.

— Пойдешь. И пока ты учишься, я буду звонить по телефону, если твой отец не появится.

— А что, если он попал в автокатастрофу — например, съехал с дороги и врезался в дерево, — и полиция обнаружит его, когда взойдет солнце?

— Тогда они вызовут меня.

— А ты вызовешь меня?

Заметив страх в глазах Дебры, Лаура протянула руку и обняла ее. Приятно было ощутить человеческое тепло.

— Конечно вызову. Что бы я ни услышала, я тут же сообщу тебе. Годится?

— Не совсем. Не понимаю, почему я не могу остаться дома. Я все равно ничего не пойму в школе, когда мои мысли будут здесь.

В этом был свой резон. Даже в лучшие времена Дебра была не самой блестящей ученицей. Но Лауре нужно было выставить ее из дома. Какой бы рассеянной дочь ни была в школе, лучше ей быть там, чем сидеть дома в ожидании звонка. Кроме того, если Джефф не появится и утро не принесет никаких известий о нем, Лауре придется обратиться за помощью, и создастся действительно неприятная ситуация. При одной мысли об этом Лауру бросило в дрожь.

— Будь добра, принеси газеты.

У Дебры расширились глаза.

— Ты думаешь, может быть, что-нибудь в «Сане»?

— Нет, просто хочу узнать, что делается в мире.

В заголовках об экономическом спаде и напряженности в районе Персидского залива Лауре виделась какая-то противоестественная обыденность.

— Дождь идет.

— Уже перестал. Принеси газеты, малышка. Пожалуйста.

Не дожидаясь ответа, Лаура открыла нижний ящик стола и достала миксер. Когда Дебра вернулась с «Уолл-стрит джорнел» под мышкой и раскрытой «Сан» в руках, Лаура энергично взбивала деревянной ложкой тесто для вафель. Она вылила порцию в раскаленную вафельницу, и шипение теста заглушило шелест газетных страниц. Вафли были готовы как раз к тому моменту, когда Дебра отложила газету в сторону.

— Ничего, — с отвращением промолвила она. — Где он?

Лаура вилкой выложила вафли на тарелку.

— Не знаю.

— Что с ним случилось?

— Хочешь, я взобью сливки?

— Нет! Я не буду есть, мама.

— Ты должна поесть. Ты же любишь вафли.

— Я уже сказала тебе, что не хочу есть.

— Тебе надо поесть.

— Я не могу! — И, встав из-за стола, Дебра исчезла в коридоре.

Лаура резко ощутила свое одиночество.

— Ты куда?

Она поняла, что в глубине души хочет, чтобы Дебра осталась дома, — хотя бы для того, чтобы рядом была живая душа. Однако разум подсказывал ей — Дебру надо отправить в школу, дабы оградить ее от потрясений.

— За учебниками, — донеслось издали.

Лаура тупо уставилась на тарелку с вафлями, которую держала в руках, потом перевела взгляд на вафельницу, посмотрела на оставшееся тесто и залила вторую порцию. Когда Дебра вернулась, вторая порция вафель была готова и на подходе была уже третья.

— Я действительно хочу остаться дома.

— Я знаю, — ответила Лаура, взбивая сливки, — но в этом нет необходимости.

— А что мне сказать своим друзьям?

— Можешь сказать, что хочешь. Но незачем поднимать панику. Я уверена, что все в порядке. Все прекрасно объяснится. Твой отец вернется домой, Дебра. Я знаю, что он вернется.

— Я рада, что хоть кто-то из нас сохраняет чувство уверенности.

Лаура ни в чем не была уверена, и с каждой минутой ей все труднее становилось сохранять твердость. Чем больше проходило времени, тем более зловещие перспективы ей рисовались и тем меньшую уверенность она ощущала. Но она была оптимисткой по природе. Хотя бы ради Дебры она должна трезво мыслить.

— Я уверена. — Лаура взглянула на часы: — Десять минут восьмого. — Автобус подъезжал в двадцать минут восьмого. — Тебе пора. Дженна уже ждет. — Дженна была лучшей подругой Дебры, они дружили с начальной школы. То, что она жила на соседней улице, было веским аргументом для Фраев, когда они приобретали этот дом.

— Ты сообщишь мне, если тебе удастся что-то узнать? — спросила Дебра испуганно, когда Лаура провожала ее к двери.

— Ага.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Более или менее удовлетворенная, Дебра подняла воротник кожаной куртки, перекинула рюкзак через плечо и вышла из дома. Как только она свернула на улицу и исчезла за соседской изгородью, Лаура кинулась к телефону.

2

С точки зрения Лауры, Дафна Филлипс была самой шикарной женщиной Гемпширского округа. Высокая и элегантная, с густыми волосами медового цвета, которые она обычно завязывала сзади мягким узлом, изысканно владеющая макияжем и обладающая безупречным вкусом, она поистине выделялась среди всех. К тому же она была еще и умна. Дафна окончила школу юриспруденции с самыми высокими оценками и оставалась, на взгляд Лауры, самым компетентным юристом в области криминального права среди остальных десяти коллег, работавших с ней в фирме. Кроме того, она обладала тактом. Она знала, когда говорить и когда следует промолчать, когда вступить в спор и когда лучше придержать язык за зубами. А для такого городка, как Нортгемптон, это было немаловажным.

Лаура и Дафна были лучшими подругами еще со школьных времен. Они вместе учились, вместе ходили на свидания, вместе проводили летние каникулы. Дафна первой узнала о том, что Лаура бросает колледж и выходит замуж за Джеффа; Лаура первой узнала о том, что Дафна принята в Йель. Благодаря рассказам Дафны Лаура знакомилась с правом; Дафна познавала материнство, впитывая опыт Лауры. Они пользовались услугами одного и того же парикмахера, одной и той же портнихи, ходили к одному гинекологу. Они были ближе чем сестры.