Обмануть смерть - [55]

Жутко кропотливая и сложнейшая работа, требующая индивидуального подхода к каждому сырому камешку. Не так сделаешь движение – и расколешь. А там только в качестве шлифовального материала и можно будет использовать еще минуту назад стоивший серьезных денег алмаз. Они ведь не повторяются. На это она убила два года, загубив не один образец. По ходу пришлось создавать специальные инструменты и нарабатывать дополнительный опыт.

Жизнь такая интересная штука – хочешь достичь успеха, будь любезен трудиться и учиться на ошибках. Желательно на чужих, однако и свои случаются неоднократно. Учиться – все равно что плыть по реке. Остановился – отнесло назад, и твои знакомые, раньше тащившиеся сзади, уже тебя перегнали. Учеба не кончается никогда. Ты всю жизнь узнаешь новое. Иногда в удивительных местах и от крайне странных людей.

Не будь у Рафанеи настолько доброжелательного клиента в моем лице, предоставляющего материал по первому требованию, давно бы продали все имущество с торгов за долги. Мастерица дома, да и в лавке была противная, вздорная и скандальная баба, не способная нормально общаться. А вот во время работы усидчива и внимательна. Как в ней одновременно уживались такие разные качества, сложно разобраться. Зато результат в конце концов вышел в высшей степени достойным любых похвал. Никто и никогда не то что в империи, во всем мире не совершал подобного.

Богачи не только из Серкана, но и из других провинций слетелись, как мухи на дерьмо. Они готовы были драться и переплачивать за изумительные изделия. В мастерскую выстроилась многомесячная очередь, и муж Рафанеи, сделавший ей дырку в мозгу за бесконечное отлынивание от стандартной работы в мастерской, последний год только и успевал таскать золото в кладовые Храма на хранение под проценты. Напомни ему про прежнее поведение, очень удивится. Он сейчас глубоко убежден, что это лично его идеи, и жена старалась исключительно потому, что заставлял. Даже не хочет расширять производство. Боится, секрет уплывет.

– Красивая вещь, – сказала Валаснса равнодушным тоном. – Стоит много дороже нужного, и я ведь обязана помочь. Долг чести важнее прочего.

– Считай это залогом добрых отношений в будущем, – не менее невозмутимо объяснил ей. – Может быть когда-нибудь я попрошу у твоих сестер серьезного одолжения. Сейчас мне проще оплатить полезное сотрудничество.

Надеюсь, намек достаточно ясен. Должок за вами, дорогуши, остался. А продавать кольцо все равно некогда, и это явный след. Попробуй взять настоящую цену в здешних местах! Камешек сам по себе – стоимостью с хорошее поместье. А так – оставит себе на память о нашей встрече. Все-таки я не вполне обычный посетитель, и кольцо редчайшее.

– Наемникам не нужно знать о заказчике и причинах.

– Это мои люди, – сказала она с ощутимым нажимом. – В крайнем случае кто-нибудь подойдет и покажет бронзовую монету с двумя орлами. Ее ни с чем не спутать. С обеих сторон империала рисунок одинаков, – пояснила она.

– Такими хорошо играть в «орлянку», – невольно рассмеялся я. – Главное, чтобы за руку не поймали.

А что бронзовая, и она это подчеркнула, так естественно. За подделку империалов – не важно, из золота, серебра или меди – фальшивомонетчикам заливают в глотку расплавленный металл. А бронза не в счет. Ее используют в качестве фишек на ставках. Можно назначить разную стоимость заранее. Но это в очень приличных домах. Иногда и сами изготавливают в разных видах. Герб и цифра, выбитые на фишках определенных родов и семейств, могут служить вместо обычных денег и ходить по рукам довольно долго, прежде чем их предъявят к оплате. Своего рода вексель. Простонародье такими вещами не балуется. Бронза, надо сказать, не самый дешевый материал.

– Мы всю жизнь играем в опасные игры, – сказала Валанса, явно объединяя и меня со своим семейством.

Что-то было в ее облике при этом, вызывающее в памяти ласку. Маленькое симпатичное и нередко опасное хищное животное. Ничего не боится и, случается, вступает в схватку с гораздо более сильным противником. На одной ярости и хитрости берет. Честное слово, не потому что знаю о ее сущности. Это у меня давняя и не очень приятная черта. Рано или поздно в знакомом человеке проглядывает нечто изнутри. Жутко глубинное, вызывающее ассоциации со зверем. Причем совсем не обязательно шаблонные.

Кабан может быть крайне опасен, да и вообще хищник или всеядный – нормальное впечатление, производимое определенным сортом людей. Вот с травоядными проще. Среди крестьян их больше всего. Ничем не интересуются и сами себя заранее записали в дурни. Не удивительно, когда фем – хозяин жизни и смерти во всей округе. Поднявший на него руку умрет жестокой смертью, как и вся семья мятежника.

– Собственно, почему на столе вино? – задал давно напрашивавшийся вопрос. – Тегальское считается неплохим, но для клиентов предпочтительнее нечто более крепкое? Или из-за опасения, что руки могут распустить?

Валанса еле заметно поморщилась. Почему-то я не особо сомневался в ее умении постоять за себя. Ласка кому угодно горло перегрызет.

– С выпившим всегда работать труднее. Реакции не вполне нормальные. Чуть-чуть – даже хорошо для растормаживания, но не больше пары рюмок.