Обманщик и его маскарад - [40]

– Кха! Сколько это стоит?

– Всего лишь два доллара за коробочку.

– Два доллара? Почему бы не сказать «два миллиона»? – кха, кха! Два доллара – это двести центов; это восемьсот фартингов; это две тысячи миллей,[107] и все за одну коробочку растительного лекарства. О, моя голова! – мне нужен ангел-хранитель для моей головы. Кха, кха, кха, кха!

– Если два доллара за коробочку кажутся слишком большой суммой, возьмите двенадцать коробочек за двадцать долларов. Тогда вы получите четыре коробочки бесплатно. Для лечения вам понадобятся только четыре коробочки, а остальные вы сможете продать с наценкой; так вы не только вылечитесь от кашля, но и заработаете на этом. Сплошная выгода для вас. Деньги наличными. Могу выполнить заказ за один-два дня. Вот, посмотрите, – он протянул коробочку. – Только чистые травы.

Скрученный очередным приступом кашля, скряга пользовался каждым свободным моментом, чтобы сосредоточить наполовину недоверчивый, наполовину исполненный надежды взгляд на протянутое лекарство.

– Вы уверены… кха! Уверены, что оно натуральное? Ничего, кроме трав? Если бы я только знал, что это натуральное лекарство, ничего кроме трав, – кха, кха! – ох, этот кашель, – кха, кха! – он скоро развалит меня на части. Кха, кха, кха!

– Ради всего святого, попробуйте мое лекарство; хотя бы одну коробочку. Можете быть уверены, что это чистое и натуральное средство, мистер Трумэн рекомендует его.

– Но вы не знаете его адрес… кха, кха, кха, кха! Ох, этот кашель! Хотя он хорошо отзывался об этом лекарстве и сказал, что оно вылечит меня… кха, кха, кха, кха! Скиньте доллар, и я возьму коробочку.

– Не могу, сэр, не могу.

– Тогда плачу полтора доллара. Кха!

– Не мог. Я привержен системе фиксированной, но достойной цены.

– Скиньте хотя бы шиллинг… кха, кха!

– Не могу.

– Кха, кха, кха… я куплю его. Вот, держите.

Он неохотно протянул восемь серебряных монет, но согнулся пополам от кашля. Монеты выскользнули из его ладони и рассыпались по палубе.

Травник подобрал их одну за другой, внимательно осмотрел и сказал:

– Это не двадцатипятицентовики, а пистарины,[108] к тому же обрезанные и переплавленные.

– Ох, не будьте таким скупцом, – кха, кха! – лучше быть скотом, чем скрягой!

– Ладно, забудем об этом. Сойдет и так, если вы вылечитесь от жуткого кашля. И я надеюсь, ради человечности, что вы не изображаете худшее состояние, чем на самом деле, в надежде разжалобить меня и подешевле заполучить лекарство. Теперь имейте в виду: не принимайте его до вечера. Только перед сном. Вы можете обойтись без моей помощи, правда? Потом я уделю вам внимание, но скоро мне предстоит высадка, и я должен поискать мой багаж.

Глава 21. Тяжелый случай

– Травы, травы; природа, природа; вы – старый простофиля! Он обвел вас вокруг пальца своими фокусами, верно? Теперь вы думаете, что натуральные травы вылечат ваш кашель.

Эти слова были произнесены человеком весьма эксцентричного вида, похожим на медведя. Он носил косматый спенсер из ткани под названием «медвежья шкура»,[109] высокую енотовую шапку с длинным пушистым хвостом, свисавшим сзади, имел тяжелый небритый подбородок и держал в руке двустволку, – одним словом, настоящий траппер из Миссури, ведущий спартанский образ жизни с не менее суровыми и сдержанными спартанскими манерами и суждения. Однако, как показывает дальнейший ход событий, он обладал соответствующей спартанской философией и книжными познаниями, а не только знакомством с охотой и умением жить в диком лесу.

Должно быть, он подслушал часть беседы между скрягой и травником, ибо сразу же после ухода доктора обратился к его собеседнику, стоявшему у подножия лестницы и прислонившемуся к перилам.

– Вы не думаете, что лекарство вылечит меня? – прокашлял скряга в ответ. – Но почему? Это натуральные, чистые травы, которые оказывают целебное действие.

– Вы думаете, если что-то происходит от природы, то это всегда хорошо. Но откуда взялся ваш кашель? Не от природы ли?

– Но вы же не думаете, что благословенная Природа вредит человеческому организму?

– Природа – это добрая королева Бесс.[110] Но тогда откуда берется холера?

– Но травы, травы, травы… они целебны?

– Что такое смертоносная белладонна, как не трава?

– Ох, тяжко слышать, как христианин поносит природу и ее целебные свойства… кха, кха! Разве больных не посылают на природу, где растут вольные травы?

– Да, и поэты посылают больной дух на зеленые пастбища, словно охромевшую лошадь, которую выпускают пастись без подков, чтобы нагуляла копыта. Поэты, своего рода травники, рекомендуют природу как лучшее лекарство для больного сердца и больных легких. Но кто заморозил до смерти моего погонщика в прерии? И кто превратил в идиота Дикого Питера?[111]

– То есть, вы не доверяете травникам?

– Травникам? Помню одного худого травника, которого я видел лежавшим на больничной койке в Мобайле. Один из врачей делал обход, и когда увидел, кто там лежит, сказал с профессиональным торжеством: «Ах, доктор Грин, ваши травы не смогли вам помочь. Настало время для нас и для лечения ртутными препаратами. О, природа и ее травы!»

– Кажется, я слышал что-то о травах и травниках? – произнес мелодичный голос, приближавшийся к ним.