Облом для властного, или Я твой Зайчик - [31]

— Вась, ты нравишься мне… очень, — чуть слышно шепчет она, гладя на его в упор так, что сердце замирает. — Но дети для меня всегда и везде на первом месте.

Мужчина понимает, к чему Зайка клонит. И на чай с ватрушками она позвала не просто так. Решила раскрыть все карты, так сказать. Думала, что это напутает его.

Напутала. Кто ж спорит.

Но не настолько, чтобы он забыл, каковы на вкус ее сочные губы.

Луганский нахмурился.

Как там сказала Галя «скала гранитная»…

Он пока еще не понял хочет ли он быть этой самой скалой для этой женщины, но когда дома тебя ждет холодная постель, беспорядок и пустой холодильник, как-то не хочется уходить от туда, где так вкусно пахнет свежей сдобой и нежностью.

Даже если в соседней комнате их подслушивает четыре пары любопытных ушек.

— Зая, а у тебя кофе есть. Ты извини, но я чай не люблю.

— Что? — Зайка непонимающе хлопнула глазами, будто не понимая смысла слов.

— Кофе, спрашиваю, есть? Или в магазин сбегать?

— Есть, — она отмирает и кидается ставить турку на плитку. — Сейчас сварю.

Надо ей кофеварку подарить хорошую, чтобы не мучилась. Поставить только ее негде. Вася, приободрившись, деловито осматривается.

Да. Кухонька маловата, не то что у него дома.

Вася берет недоеденную ватрушку и с вернувшимся аппетитом начинает ее активно уплетать за обе щеки, скользя ласковым взглядом по идеальной длине Зайкиных ног.

Интересно как бы она смотрелась в коротком халатике на его кухне, готовя для него завтрак.

Из трех блюд, естественно.

Зайка.

Луганский задерживаться не стал. Попил крепкий и очень сладкий кофе. Схомячил еще пару ватрушек и засобирался, ссылаясь на дикую усталость.

— Ты всю неделю работаешь? — спрашивает он, стоя уже одной ногой на лестничной площадке.

— Конечно, работаю, — отвечаю я, краем глаза замечая две любопытных мордочки, выглядывающие из-за утла.

Сто процентов Данил подослал. Информацию собирают. Шпионы-разведчики…

— У меня тоже вся неделя расписана. К нам губернатор с проверкой собирается. Проблем не оберешься.

— А-а-а, — глубокомысленно протягиваю я.

Самое главное вовремя сделать умный вид и поддакнуть.

— Тогда до выходных? — спрашивает он.

— Ты же понимаешь, что прошлое свидание было разовой акцией, — на всякий случай решила уточнить я. — Сомневаюсь, что меня теперь вообще куда-то отпустят.

Мои слова Лосю явно не понравились, но свое мнение, слава богу, решил оставить при себе.

— Мы что-нибудь придумаем, — пообещал он и наклонился, чтобы поцеловать на прощание.

У меня моментально пересохло в горле и я приподнялась на цыпочки с готовностью подставляя губы, как за спиной что-то громыхнуло и раздался страдальческий вой Кирилла: — Мама! Я убился-а-а-а!

Лось отскочил в сторону как ошпаренный, ошалелыми глазами глядя на картинно растянувшегося на линолеуме Кирилла.

— Я, наверное, пойду, — пробормотал он под «душераздирающие» вопли Кири.

— Иди-иди, — махнула я и, прикрыв за мужчиной дверь, развернулась к детям. — И как вам не стыдно? Бессовестные!

Проказник, поняв, что его спектакль не удался, быстро соскреб себя с пола и скрылся в комнате вместе с Ильей.

До самой ночи дети вели себя тише воды ниже травы. Перешептывались, переглядывались. Не иначе как задумывали очередную пакость. И в этом было целых два приятных момента: во-первых, меня весь вечер никто не трогал, а во-вторых, пакость разрабатывалась не для меня. Догадаться для кого, думаю, труда не составит.

Сказать, что меня одолевали сомнения не сказать ничего.

Одно дело познакомится с приятным мужчиной для разового… хм… времяпровождения, и другое пустить его в свою налаженную жизнь. И пусть эта жизнь не так легка, какой могла бы быть, если рядом было крепкое сильное плечо, но очень сложно доверять, единожды пережив предательство.

Гораздо проще быть одной, чем быть обязанной мужчине за то, что он вынужден делить меня с детьми.

Звучит кощунственно?

Именно так я чувствовала себя рядом с Егором.

Я была его гордостью, его красавицей женой, которой он хвалился на элитных тусовках, которая всегда встречала его дома с горячим ужином и в кружевном белье, а иногда и без белья и не приносила проблем.

А потом в мою жизнь, где-то между широкой супружеской постелью и готовкой изысканных блюд, ворвались четыре сердечка, полных боли, любви, слез потери и благодарности.

Сначала Егор был не против детей. Как-никак Роман был его другом.

Но постепенно наши отношения стали рассыпаться на глазах.

Я догадывалась, что он завел любовницу, которую теперь вместо меня таскал по вечеринкам, банкетам и прочим расфуфыренным мероприятиям, которые посещает каждый уважающий себя толстосум.

Знала и терпела.

Просто, потому, что не представляла, как буду жить без его поддержки.

Мысль о разводе приводила меня в отчаяние.

Хроническая усталость, сложные отношения с детьми, постоянная нехватка времени, измены мужа превратили меня в глупую истеричку.

Это было самое тяжелое время в моей жизни.

Честно?

Я даже рада, что Егор тогда собрал вещи и ушел к любовнице.

Это послужило толчком.

Я тогда прорыдала полночи в спальне, упиваясь жалостью к самой себе. А утром решила, что пора взрослеть и самой брать штурвал у корабля под названием жизнь.