Облом. Детективы, триллеры, рассказы разных лет - [16]

Противник охнул, согнулся. Леонид Григорьевич нанес серию ударов коленями по лицу парня, вышибая из него зубы, слезы, сопли. Кик-боксер упал. Батяня ударом ноги сломал челюсть попытавшегося подняться напарника. Волоча ногу и вытаскивая из-под пиджака пистолет, уползал блондинчик. Выстрелить он не успел. Ступня Безрукова расплющила его нос, а болевой шок отключил сознание.

* * *

— Эти, что ли? — Леонид Григорьевич швырнул всю троицу в кабинет Завалишина.

— Они самые! Давно не виделись, Царько! — как старого знакомого приветствовал Максим блондинчика.

Оформив задержание и дождавшись, когда парням окажут медицинскую помощь, Завалишин велел привести Царько.

— Плохие дела, Царько! За убийство коммерсанта ты находишься в розыске. «Ствол», что у тебя отобрали — криминальный. С его помощью совершено убийство. Трех девчонок-одноклассниц ты убил. Состав крови и спермы, обнаруженных на вещах потерпевших, на потерпевших и в самих потерпевших соответствует твоему. На пожизненное тянет… Никакая комиссия по помилованиям не сжалится. И на покровителей не надейся! Будешь молчать или поторгуемся?

— Того лоха замочил Бур. Я — только свидетель. «Ствол» ко мне попал случайно. Девок я не «заваливал». Мы — я, Бур и Рассказов их только на хату привезли. Нам из них только одну, самую невзрачную — Надьку дали. И то на троих… Ирку — Вьетнамцу — нашему «бригадиру» за труды пожаловали. Тоже — не одному, а с кодлой. Любка — самая красивая. Ее трахал и всех их «мочил» один большой человек. Спишешь коммерсанта на Бура, со «стволом» что-то придумаешь — расскажу все!

— Ты не только расскажи! Ты напиши! Оформим как явку с повинной, — протянул бумагу Максим.

Долго потом писал Царько, а следом за ним Буров с Рассказовым. Уже глубоким вечером Завалишин доложил итоги Степанычу.

— Будем брать! — принял решение тот. — Только сделаем это завтра. Там, действительно, один очень большой человек завязан. Надо с областным прокурором переговорить. Его сейчас нет на работе. Я ему вечером на квартиру перезвоню.

«Волга» быстро домчала Степаныча домой. Пара милиционеров в бронежилетах и с автоматами проводила прокурора до подъезда. Когда Степаныч вошел в него один из охранников выстрелил ему в затылок из пистолета с глушителем.

На следующий день Батяня заглянул в прокуратуру. Максим был бледен и растерян.

— Вчера вечером застрелили Степаныча, — чуть слышно сказал он. — Новое начальство дело вашей дочки забрало у меня и вернуло районному следователю, который его начинал. Этот хорек начал с того, что отпустил всю троицу под подписку о невыезде. А меня отправляют в Москву на повышение квалификации. Уезжаю ночным поездом…

— Господи! Что же делать? — вырвалось у Леонида Григорьевича.

— Немедленно идти к депутату Кудрину. Писать, обжаловать решение. Я в Москве тоже что-нибудь придумаю. Все задержанные вами назвали одну фамилию — Исаев. Его кличка — Вьетнамец. Большая пакость, должен доложить. Сам неоднократно привлекался нами. А брат работает в милиции. Он вчера сопровождал со службы Степаныча. Но все это — мелкая рыбешка. Крупная рыба, — Максим написал фамилию на клочке бумаге и тут же порвал его. — Законными методами его, увы, не взять…

В квартире Кудриных Батяню встретила заплаканная жена депутата.

— Напали на Андрюшу утром, когда он в думу шел. Били стальными прутьями. Только что звонили из больницы. Андрюша умер, не приходя в сознание, — прошептала он и забилась в истерике.

* * *

Вернувшись домой, Рассказов направился было в душ. В этот момент в дверь настойчиво позвонили. Рассказов глянул в глазок. У двери стояли Царько и Буров. Парень открыл дверь и влетел в квартиру, получив удар в челюсть. Следом за Царько вошел Вьетнамец, за ним Бур и еще пятеро «быков».

— Всех продал, падла? — спросил Вьетнамец.

— Помогите! — завопила, поняв, что к чему, мать Рассказова и свалилась.

Кастет Вьетнамца проломил ей череп. Размахивая стальными прутьями, парни погнали Рассказова к балкону. Он пытался отбиваться. Но прутья рвали его тело, крушили кости. «Суки!» — хрипел Рассказов уже на балконе, пытаясь вступить с противниками в ближний бой. Его схватили за ноги и перебросили через перила. С воплем, суча ногами, Рассказов полетел с двенадцатого этажа, шмякнулся об асфальт и распластался на нем, обдав все вокруг кровью, мозгом, обрывками внутренностей.

Ночью Максим Завалишин ждал вызванного такси. Зазвонил телефон. Водитель сообщил, что он уже во дворе и ждет пассажира. Максим выглянул в окно. У подъезда стояла машина. Завалишин вышел из дома и направился к «Волге». Его ослепил свет нескольких внезапно включенных фар. Прикрыв глаза рукой, Максим попытался сориентироваться. Пять автоматных очередей разнесли его в клочья.

* * *

Посреди заросшего тиной озерца стоял на плотике обессиливший от потери крови Буров. Саднило рану на груди, нанесенную кинжалом с двойным клинком, гнул к воде подвешенный на шею тяжелый камень. Множество глаз смотрели на него с берега, лодок, плотов. Рядом с Буровым стоял одетый в пурпурно-черную мантию «Большой человек».

— Ты приносишься в жертву за то, что предал нас! — с этими словами «Большой человек» ударил парня по темечку тяжелым ритуальным молотком.