Облик - [36]

– У тебя не толстые лодыжки, – уверяет меня Ава, когда я возвращаюсь с особенно

ужасного просмотра. – У тебя нет ничего толстого. У неѐ должно быть слабые очки.

– У неѐ были очень толстые линзы, – соглашаюсь я, чтобы успокоить себя, но говорю себе

что, никогда не буду пробовать получить работу у Маноло Бланик или Джимми Чу20. – И Фрэнки

говорит, чтобы я не беспокоилась. Она организовала для меня ещѐ три пробные съѐмки, чтобы

дополнить моѐ портфолио. Она говорит, что это поможет.

– Что? – спрашивает Ава. – больше не будет кирпичных стен, я надеюсь?

– Стена была самым лучшим фоном, – напоминаю я ей. – Но нет. Съѐмки будут на пляже –

звучит хорошо. И какой-то фотограф, которого знает Фрэнки, кому нужен кто-то с длинной шеей и

большим терпением. Не уверена, в чѐм собственно дело. И новый дизайнер, кому нужны

фотографии для его лукбука.

– Эй! – говорит она, улыбаясь. – Ты сказала лукбук, не дрогнув, как будто знаешь, о чѐм

речь. Ты говоришь стильно, Ти! И просто подумай о пляже, хорошо? Тебе понравится. Это будет

великолепно.

Отлично. Скоро я буду позировать на пляже. Вау! Она права: даже если мне не платят, что

может быть лучше?

20 Знаменитые дизайнеры обуви.

Глава 17.

СНОВА неверно.

"Пляж‖ оказывается песчаной полоской грязи на берегу Темзы недалеко от собора Святого

Павла. Впервые за лето небо моросящее и пасмурное. Моя работа заключается в том, чтобы носить

чѐрный комбинезон, тайно закрепленный и приклеенный ко мне так, чтобы он правильно сидел, и

делать его интересным для стилиста по имени Линда Люсинда и еѐ подруги Греты, которая

тестирует новый объектив своей камеры. Я провожу утро, делая колесо на мокрой, скользкой

гальке, пока Грета настраивает ―размеры диафрагмы‖ и совершенствует ―глубину резкости‖.

Хорошие новости: когда всѐ заканчивается, Грета показывает мне, как еѐ настроенная вещица

фотографирует меня с особой чѐткостью, в то время как ―пляж‖ на фоне выглядит туманно и

размыто. Плохие новости: мои руки очень болят после всех этих кувырканий, и хотя фотографии

очень претенциозные, на них я в основном похожа на сумасшедшего паука.

Художественные проекты очень разные. На этот раз без вращений: вместо этого я должна

сидеть неподвижно в течение четырех часов, пока на меня клеят лепестки из розовой папиросной

бумаги: на майку, руки, шею и лицо, в том числе и на мои закрытые веки. После чего,

фотографируют результаты. Эта фотосессия могла бы быть потрясающей и расслабляющей, если

бы я вначале не выпила большую кока-колу, и поэтому я провожу три часа и двадцать семь минут,

отчаянно хотя в туалет. И снимки, хотя и красивые, не подходят для моего портфолио, поскольку

на них хорошо видны только мои колени. Они намного лучше, чем мои ―толстые лодыжки‖, но это

точно не моя лучшая черта. Хотя, честно говоря, я ещѐ не уверена, какая она.

К тому времени, как я попадаю к новому дизайнеру, моя самооценка настолько низкая, что

царапает пол. Не помогает и то, что этот дизайнер, Азар Садик, почти не говорит по-английски,

полагается в основном на жесты рук и говорит что-то на арабском, пытаясь объяснить, что он

хочет.

Мы встречаемся в студии на Кѐтэйн Роуд, которая почему-то кажется уместной, в районе

Шордич восточного Лондона. Мой сопровождающий сегодня – женщина по имени Бет, которая

усаживается с женским романом, в то время как друзья дизайнера принимаются делать мне

прическу и макияж и переводят мне жесты Азара.

День становится более интересным. Получается, что первая коллекция Азара представляет

собой строгие серые пиджаки в смешении с красочными старыми "хвостами" воздушных змеев из

Кабула, Афганистан. Они прекрасны – абсолютно оригинальны и неповторимы. Я могу понять,

почему он так взволнован.

Постепенно в процессе съѐмки я забываю, что по какой-то причине он хочет, чтобы мои

волосы и лицо были окрашены в бледно-голубой цвет, и что я не понимаю и половины того, что он

говорит. На чистом энтузиазме ему удается передать свою страсть к тому, что он хочет принести

афганскую культуру в западный стиль. И одежда настолько очаровательна, что я чувствую себя

одним из тех воздушных змеев, которые парят высоко над городом, увлеченная силой своего

воображения. На несколько мгновений я даже забываю о том, как волновалась за Аву. Всѐ, о чѐм я

думаю, – это как расскажу ей сегодня вечером о том, как я была девушкой-воздушным змеем.

Потом мы все вместе рассматриваем фотографии на экране монитора. О некоторых моих

неуклюжих позах, можно сказать, что я всѐ ещѐ учусь, что именно делать с руками и ногами, но

пиджаки выглядят сногсшибательно. Так же выглядят и широкие шелковые юбки, в которые я

одета. Наконец-то эти фотографии будут выглядеть потрясающе в моѐм портфолио.

Удовольствие от съѐмки, помогает мне пройти ещѐ через одну неделю очередей и отказов,

и на самом деле я стараюсь сейчас ещѐ больше, потому что осознаю, что я бы хотела быть частью

чего-то прекрасного. Если бы модели могли выбирать работу, я бы каждый день работала с такими