Обитель воскреснувших грез - [4]

— Мало того, что ты сентиментален, так ты еще и поэтом становишься. Очень устал?

— Много работы, — Ферран открыл третью бутылку и украдкой потер правый глаз.

Жаклин посмотрела на него с подозрением. Он постарался улыбнуться как можно беззаботнее.

— Послушай! комиссар… Если для тебя это так важно… Я возьмусь за эту неперспективную историю. Но ты должен понять, как опытный профессионал, шансов у нас — никаких.

У Феррана прояснился взгляд. Умоляюще смотря на Жаклин, он произнес:

— Но попробовать-то мы можем?…

— Попробовать можем, — Жаклин улыбнулась ему. Она знала, что согласится. Потому что ближе, чем он, у нее не было никого на свете.

Но дело и впрямь было дохлое.

— Хорошо. Давай подведем черту, — Жаклин стала по-деловому серьезной. — Что мы имеем?

Девушка написала письмо отцу, что она уезжает по срочному делу. Куда, она не пишет, Следовательно, не хочет, чтобы он об этом знал. Никаких недомолвок у них в принципе не было, хотя и особенной теплоты отношений тоже. Он слишком занят, девочка предоставлена самой себе. О чем она думает, одному Богу известно. И какие планы строит. С другой стороны, ее замкнутое поведение не говорит о том, что она не делилась своими переживаниями и намерениями ни с кем. Даже самые замкнутые, застенчивые и обиженные на весь свет люди с кем-то общаются. В крайнем случае, существуют дневники. Или личные вещи, безделушки, фотографии. По которым можно многое определить. Склонности, привязанности. Иногда даже детские мечты. Я права?

Комиссар отставил бутылку с пивом.

— Ты права. Но никаких дневников или записок отец не обнаружил. Относительно близка она была, пожалуй, только с двумя людьми. Первый — Филип Гобер — ее сокурсник по колледжу. Сейчас — в Париже, осваивает профессию архитектора. Клод связывался с ним. Парень был очень удивлен отъездом Барбары Деново. Он был уверен, что находится в курсе всех ее планов. Очень самонадеян и, кажется, имел на нее серьезные вилы. Дня через два приезжает в Лион. Вторая-детская подруга Барбары — Катрин Фермой.

Та тоже разводит руками и… все.

— Ну, хорошо. В конце концов, может, они не хотели говорить отцу. В любом случае с ними нужно встретиться. Я дождусь приезда Филипа, все равно собиралась здесь побыть недельку. А эта Катрин… Как с нею встретиться? И еще. Мне нужно поговорить с самим господином Деново. Без этого вряд ли можно обойтись.

— Да-да, конечно. Только… Будь с ним, пожалуйста, поделикатнее. Я некоторым образом знаком… с твоим прямолинейным стилем.

Жаклин бросила в бокал еще один кусочек льда.

— Обижаете, комиссар. Я буду сама любезность.

— Кстати, он… сомневается, что столь молодой детектив сможет справиться с его проблемой. Хотя я дал тебе самые лучшие рекомендации, ты же понимаешь.

— Вообще-то тебе не кажется, дядюшка, что поиск пропавших девушек — несколько не мой профиль?

— Можно подумать, что у тебя были какие-то другие планы на отпуск, — проворчал Ферран.

Жаклин расхохоталась.

— Я, кажется, разгадала твой маневр. Ты просто придумал мне развлечение, чтобы я не умерла здесь от тоски!

— Наконец-то мы поняли друг друга… — пошутил комиссар и перевел дух. Есть надежда, что Жаклин пробудет в Лионе чуть дольше, чем собиралась. — Я очень рад, что ты приехала.

Дрогнувший его голос тронул Жаклин, и она, хотя никогда не считала себя способной на сантименты, вскочила с кресла и обняла дядюшку за толстую шею.

Весь облик Клода Деново — строгий костюм, прекрасно ухоженные руки с крепкими пальцами, на которых красовались несколько перстней (их стоимость наверняка превышала годовой заработок Жаклин), пышные седые волосы, тщательно уложенные у какого-нибудь легендарного парикмахера, уверенные манеры — все это не вязалось с его внутренним нервозным состоянием. Дрожащий голос и беспокойный взгляд выдавали отчаяние и неимоверную панику, в которых он, по всей видимости, пребывал. Жаклин так и подмывало сказать ему: «Ну подумаешь, эка невидаль, дочка из дому убежала. Это случается чаще, чем осенний дождь в Париже, Гамбурге или Лондоне. Сколько стоит мир, столько девочки, возомнившие себя женщинами, убегают из дому. Потом возвращаются. Для того чтобы познакомить родителей с мужем. И иногда — с их внуками. Иногда — счастливые. Иногда — разочаровавшиеся. Иногда не возвращаются, а пишут письма.

Ну и что? Что вы так дергаетесь, господни Деново?».

— Комиссар весьма лестно отзывался о вас, — проговорил несчастный отец. — Я очень надеюсь, что вы оправдаете мои надежды.

Несмотря на сухость фразы, произнесена она была излишне нервно, отметила про себя Жаклин. Впрочем, она тут же внутренне упрекнула себя за черствость характера, за то, что никак не может проникнуться серьезностью беспокойства Клода Деново. Хотя тот, кажется, напрочь был чужд актерской позы.

— Пока у меня к вам только один серьезный вопрос, на который мне хочется, чтобы вы ответили со всей искренностью, мсье Деново. Или не отвечайте вообще.

— Да, конечно, я отвечу, — прошептал Деново. Испуг застыл в его глазах.

— Вы трезвый, практичный человек. Если у дочери не было никаких неприятностей или нежелательных связей, какие у вас основания так чрезмерно беспокоиться? Ее похищение исключается, ибо похитители давно бы уже на вас вышли. Она предупредила вас об отъезде. И поскольку не сообщила, куда отправляется, естественным образом напрашивается мысль, что она не хотела, чтобы вы об этом знали. Конечно, не исключается несчастный случай, но у полиции нет никаких сведений о несчастье, случившемся с похожей на вашу дочь и не опознанной девушкой.