Обитаемая. Восхождение в рай - [22]
- Ну же деточка, я же тебя уже очень прошу, убери ты уже своего кота, а?
- А куда Вы эту скрипучку везете? Вам столько не надо. Ну, интересненько же, дяденька Петрович, видите как Лестеру любопытно.
Майор обернулся на шум:
- Вы кто?
Холодный прищур оборвал перепалку. Кот утробно заворчал. Развернулся, ощерился. Отсек наполнился громким шипеньем. Офицер удивленно вскинул рассеченные брови.
- А... - Петрович, пыхтя, уставился на редкую толпу в комбинезонах. - Я это, Петрович я, кладовщик. Полковник же сказал, надо, того, коммуникаторы доставить. Вот полные комплекты. Это же спецзаказ, с дальней связью... вот.
Сверлящий взгляд опустился ниже:
- А Вы девушка? - Под сталью взгляда серебристая тень вздыбила шерсть, прикрывая ребенка, слетела с тележки и воинственно припала на передние лапы. Бьющий хвост всколыхнул изумрудное платье, мокрый нос потянул запахи надраенного отсека. Ребенок обернулся на звук и гордо вскинул подбородок, заткнул руку за поясок. Взгляд зеленых глаз скользнул по черно-синей форме и, беззастенчиво шаря по окружающим, углубился в отсек.
Под опасливые шепотки коридор гордо ответил:
- Я - Аня.
- Это, конечно, все объясняет, - кивнул майор и ткнул в кота, - он, думаю здесь тоже по делу?
- Мы, - заверила девочка, - груз охраняем. - И бросила взгляд на кота:- Ой-ей, спокойно, Лестер. Тут все свои.
Высыпавшая из кают толпа откровенно, но тихо, чтобы не привлечь внимание Скунса, забавлялась редким зрелищем. Лестер, припав на лапы, настороженно принюхался - странный человек, приближаясь, несет знакомые запахи, сверлит уверенным взглядом. Поглаживая зудящий от кошачьих когтей зад, хмурый Петрович с удивлением увидел как зверь успокоился, сел, и, подав приветственное мррр потянул лапу к усам, - неужели знакомы?
- Кладовщик, говоришь? Не вор? - Офицер скосил глаза на девочку. Та, развернулась и, всматриваясь снизу вверх, активно закивала. - Тогда у него есть накладная.
- Ну, как же ей не быть-то. - Осклабился Петрович. - Вота она, тута. - Сдернул манжет взмокшей спецовки, сардельки пальцев потыкали браслет, и Аня увидела проявившееся изображение листа. - Только вашей подписи и нет.
Майор пробежался по своему коммуникатору, поставил электронную подпись и сохранил копию.
Тихо перешептываясь, заключенные увидели, как офицер развернулся, звучный приказ эхом всколыхнул коридор:
- Тысяча двадцать первый эм и шестьсот одиннадцатый эм! - Синяя волна шарахнулась в стороны, отхлынув от замерших фигур. - Разгрузить! Сложить у первой каюты. - Заключенные метнулись к тележке. Сосредоточившийся на умывании кот даже ухом не повел.
Выждав минуту, офицер повернулся к ребенку и, уже спокойней, продолжил:
- Анна! Конвоировать Петровича на склад. - Девочка, радостно оскалилась и вытянулась в струну. - Рядовой Лестер, - кот поперхнулся и поднял задумчивый взгляд от хвоста. - Обеспечить сопровождение конвоя. Петрович, это, - палец ткнул в тяжеленную телегу, - вернуть на склад. Бы-ы-стро!
Кладовщик, поминая начальство, устало вздохнул и вцепился в ржавый, скрипящий древностью - несмазанными колесами - раритет.
II
Тем временем Ридгер успел покинуть объятия Морфея. Длинное тело взбодрилось контрастным душем. Душа поет. Директор сладко потянулся и небрежно облачился в годовой доход перспективного инженера. Поправил запонки и уверенно двинулся к столу. Скользящий мимо иллюминатора взгляд задержался на отражении, оценил вид привычной, жемчужно белой рубашки на фоне отдаляющейся Луны. Ухоженная рука взмыла, приглаживая шевелюру, подправила усы и, тонущую в ярком свете каюту окутал тихий шелест - мягкое кожаное кресло благодушно приняло готового к свершениям директора.
Щелчок, и взгляд мутно зеленых глаз привычно растворился в голограмме утренних биржевых сводок. В такт бодрому голосу молодого ведущего воздух зазвенел, откашлялся и напомнил основные макроэкономические тенденции текущего квартала, мягко отразился от увешанных картинами стен и плавно перешел к анализу рынков метрополии. По тонущей в ярком свете голограмме побежали сводки, колонки чисел, в мутной зелени глаз завертелись отражения цветных стрелок, взгляд привычно расплылся по цифрам.
Директор замер в медитации, поерзал. Что-то царапает струящееся, бархатистое настроение, отвлекает, зудит. Мужчина шевельнулся, вздохнул и вновь углубился в цифры, голова наполнилась звонким голосом ведущего.
Но, что-то тут... Что... Вот оно! Поток глупости по молодости самоуверенного паренька в делано дорогом костюме! Натужное объяснение влияния эпидемии в Африке на экономические показатели азиатских высокотехнологичных концернов. Усы пришли в движение. По каюте тихо растеклось: "Халтура".
Опытный экономист быстро уловил связь эпидемии и бездействие региональных властей. Знание скрытых способов управления основным экономическим ресурсом, вежливо называемым толпой, а в узких кругах матерых экономистов на особый манер, позволило обоснованно подтвердить давно зреющее подозрение о раскачивании рынка. Подготовке экономической интервенции на африканский высокотехнологический сектор.
Вы когда-нибудь видели молодого только оперившегося беркута? Гордого, с расправленными над обрывом крыльями? Слышали его отчаянный клич? Тогда вы знаете, что происходит дальше. Повзрослевший юнец по доброй воле срывается вниз. К стонущим скалам. К брызгам. Неокрепшие крылья рвут ветер, а мокрые камни растут все быстрей и быстрей… И не у каждого находятся силы пережить этот отчаянный день. Сколько их там, на скалах? Скольких слизали волны. И только дерзкий, отчаянный, гордый сопротивляется даже не дрогнув. У таких хватит сил взмахнуть еще раз.
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.