Обида - [6]

Шрифт
Интервал

— Естественно, я от нее получила необходимые заверения. Вы здесь — это значит, что я надеюсь на вашу порядочность, пусть в том понимании этого аморфного слова, которое она в него вкладывает. И хватит — об Александре Георгиевне. Я вообще-то не выношу судить кого-то в его отсутствии. Вечно женственное всегда прорвется — к несчастью, и я от него не свободна. К делу. Вы хотите, чтоб я свела вас с Серафимом Сергеевичем. Понятно, что вам нужно увидеться не с обыкновенным качком, а с выдающимся человеком. Он никого не принимает, но, может быть, если я попрошу, сделает для вас исключение. В конце концов, должно у читателя сложиться хоть общее представление о нем и о главных его идеях. Александра Георгиевна сказала, что вы отдаете себе отчет в уровне этого интеллекта. Это — олицетворенный мозг. Вряд ли возможно сказать точнее. Готовы вы съездить в город О.?

— Ездил и дальше, — откликнулся Женечка.

— Некоторое время назад он там поселился. Надолго ль? Бог весть. Он объяснил свое решение тем, что ему там лучше работается. С недавних пор, по его словам, живучи в Москве, почти не чувствуешь, что вы живете еще и в России. Все стало чужим — от лиц до вывесок. Меж тем, для завершения книги — а книгу ждут, и ждут напряженно — ему нужна особая аура.

— Здесь суета, — согласился Женечка.

— Не только. Растлевающий город. Словом, надеюсь, что он согласится принять вас и побеседовать с вами. Дальнейшее зависит от вас. Это характер не слишком контактный, но, если найдете верный тон, он распахнется. В этом мы схожи. Оставьте мне ваши координаты, вскорости я вам позвоню.

4

Снилось: я сплю и вижу сон.

Не репортер Женечка Греков, это не он, это я сам, весь окольцованный влажной тьмой, мчусь в город О. в ночном вагоне.

Это не он — я вышел из поезда на ту платформу в черных разводах и выбоинах, пахнувших сыростью.

Все это было и собственной жизнью, а что в ней придумано, что случилось — не разберешь. Да нынче и поздно.

Новый вокзал города О. вертелся в будничном колесе своей каждодневной суматохи. Кто-то возник, подобно Грекову, кто-то явился, чтобы проститься или, наоборот, чтобы встретить. Женечка терпеливо ждал, пока прибывшие и встречавшие отщелкают весь набор приветствий, потискают друг дружку в объятиях. Когда человеческий хоровод слегка поредел, он огляделся. Неужто никто его здесь не ждет?

Видимо, так. Народу немного. Две тетки и один мужичок, похожий на пожилого Есенина — былые куделечки прибились, стали какого-то пыльного цвета. У самого входа в вокзальный зал две девушки о чем-то судачат. Вон стайка пареньков-пивохлебов. Тоже на Женечку не реагируют. Ну что же, ему торопиться некуда. Женечка вспомнил слова Камышиной: «Живите естественно. Вас найдут».

Он вышел на привокзальную площадь и вскоре благополучно добрался до рекомендованной гостиницы. Московский газетчик — желанный гость. Спустя короткий срок он входил в приют, предоставленный городом О. Все то же, мой друг, знакомый пейзаж. Казенный привал после дальней дороги. Плюшевыми пудовыми шторами можно отгородиться от мира, можно посидеть на диванчике пламенно алом или вздремнуть, полчасика поваляться в постельке, прикрытой тканью того же цвета. Подушки в белейших свежих наволочках глядятся невинно и добродетельно, кровать застелена и безлична — вытравлена всякая память о тех, кто здесь спал, один-одинешенек или, напротив, вдвоем, в обнимку. И незачем ее оживлять, разгадывать нехитрые тайны.

Забросив сумку в гостиничный шкаф, Женечка вышел на воздух, на площадь. С обеих сторон ее высились строгие, по виду неприступные здания. В самом внушительном из них некогда был расположен штаб единственной, неповторимой партии. Прямо перед глазами путника лежала бесспорно главная улица, еле заметно сбегавшая вниз. Рядом с гостиницей, на углу, почти прислонясь к ней, стоял киоск, увы, со вчерашними газетами. Поэтому изучение прессы откладывалось на завтрашний день.

«Живу естественно». Он улыбнулся. Было ветрено, но уже тепло, погода располагала к прогулке. «Надо изучить диспозицию, — подумал Греков, — это нелишне». Намерение было разумным, пусть даже в нем и прозвучала явная алармистская нотка.

Город не производил впечатления затаившегося хищного зверя. Наоборот, он казался дремлющим — этакий котище под солнышком, лениво шевелящий хвостом. Когда-то в городе, сходном с этим, Женечка явился на свет. В нем еле слышно толкнулось волнение, хотя и отнюдь не ностальгическое, для ностальгии он был еще молод. Волнение калибром помельче — столичному жителю было приятно с пригорка взглянуть на малую родину.

Да, некая суетность тут присутствовала — не агрессивная, а элегическая, можно ее и извинить. Тем более если снова вспомнить, что в городе О. могло ждать всякое.

Пока же пройди по щербатым улицам в сизых и коричневых пятнах старых приземистых домов с их палисадниками и подворьями. Пока же изучай территорию.

В городе много зеленого цвета — даже недалеко от гостиницы есть истинный островок природы, с древних времен зовущийся Рощей. Темная диковатая чаща, хотя и утратившая свою первобытность. После нескольких вечерних побоищ и громких убийств «навели порядок» — пробили несколько просек-аллеек, воздвигли пяток фонарных столбов. Впрочем, шаг в сторону — все, как прежде.


Еще от автора Леонид Генрихович Зорин
Покровские ворота

Великолепная пьеса Леонида Зорина, по которой впоследствии был снят знаменитый фильм и написана повесть, «Покровские ворота» никого не оставит равнодушным. Атмосфера 50-х годов, московская коммуналка, забавные и, в то же время, такие живые образы персонажей. Если Вы не смотрели или подзабыли фильм, если Вы просто хотите освежить его в памяти, если Вам хочется улыбнуться — прочитайте эту замечательную пьесу.


Варшавская мелодия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Юдифь

В рубрике «Бенефис», ставшей для «Знамени» уже традиционной, но тем не менее появляющейся на наших страницах только в исключительных случаях, представляем Леонида Зорина — прозаика, драматурга и, вы не поверите, поэта.


Из жизни Ромина

ЛЕОНИД ЗОРИН Зорин Леонид Генрихович родился в 1924 году в Баку. Окончил Азербайджанский государственный университет и Литературный институт им. А. М. Горького. Автор многих книг прозы и около полусотни пьес, в том числе «Покровских ворот», от имени главного героя которых — Костика Ромина — и ведется повествование в предлагаемом цикле рассказов. Живет в Москве. Постоянный автор «Нового мира»..


Поезд дальнего следования

Зорин Леонид Генрихович родился в 1924 году в Баку. Окончил Азербайджанский государственный университет и Литературный институт им. А. М. Горького. Автор многих книг прозы и полусотни пьес, поставленных в шестнадцати странах. Живет в Москве.


Юпитер

Зорин Леонид Генрихович родился в 1924 году в Баку. Окончил Азербайджанский государственный университет и Литературный институт им. А. М. Горького. Автор многих книг прозы и полусотни пьес, поставленных в шестнадцати странах. Живет в Москве.


Рекомендуем почитать
Рыжик

Десять лет назад украинские врачи вынесли Юле приговор: к своему восемнадцатому дню рождения она должна умереть. Эта книга – своеобразный дневник-исповедь, где каждая строчка – не воображение автора, а события из ее жизни. История Юли приводит нас к тем дням, когда ей казалось – ничего не изменить, когда она не узнавала свое лицо и тело, а рыжие волосы отражались в зеркале фиолетовыми, за одну ночь изменив цвет… С удивительной откровенностью и оптимизмом, который в таких обстоятельствах кажется невероятным, Юля рассказывает, как заново училась любить жизнь и наслаждаться ею, что становится самым важным, когда рождаешься во второй раз.


Философия пожизненного узника. Исповедь, произнесённая на кладбище Духа

Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.


Колка дров: двое умных и двое дураков

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Свет, который мы потеряли

Люси и Гейб познакомились на последнем курсе учебы в Колумбийском университете 11 сентября 2001 года. Этот роковой день навсегда изменит их жизнь. И Люси, и Гейб хотят сделать в жизни что-нибудь значительное, важное. Гейб мечтает стать фотожурналистом, а Люси – делать передачи для детей на телевидении. Через год они встречаются снова и понимают, что безумно любят друг друга. Возможно, они найдут смысл жизни друг в друге. Однако ни один не хочет поступиться своей карьерой. Гейб отправляется на Ближний Восток делать фоторепортажи из горячих точек, а Люси остается в Нью-Йорке.


Земные заботы

Три женщины-писательницы из трех скандинавских стран рассказывают о судьбах своих соотечественниц и современниц. О кульминационном моменте в жизни женщины — рождении ребенка — говорится в романе Деи Триер Мёрк «Зимние дети». Мари Осмундсен в «Благих делах» повествует о проблемах совсем молодой женщины, едва вступившей в жизнь. Героиня Герды Антти («Земные заботы»), умудренная опытом мать и бабушка, философски осмысляет окружающий мир. Прочитав эту книгу, наши читательницы, да и читатели тоже, узнают много нового для себя о повседневной жизни наших «образцовых» северных соседей и, кроме того, убедятся, что их «там» и нас «здесь» часто волнуют одинаковые проблемы.


Еще одни невероятные истории

Роальд Даль — выдающийся мастер черного юмора и один из лучших рассказчиков нашего времени, адепт воинствующей чистоплотности и нежного человеконенавистничества; как великий гроссмейстер, он ведет свои эстетически безупречные партии от, казалось бы, безмятежного дебюта к убийственно парадоксальному финалу. Именно он придумал гремлинов и Чарли с Шоколадной фабрикой. Даль и сам очень колоритная личность; его творчество невозможно описать в нескольких словах. «Более всего это похоже на пелевинские рассказы: полудетектив, полушутка — на грани фантастики… Еще приходит в голову Эдгар По, премии имени которого не раз получал Роальд Даль» (Лев Данилкин, «Афиша»)