Обида - [7]
Город, хоть и ведет он издавна свою губернскую историю, не слишком велик — до его окраин путник добирается быстро. Стоит пройти по мосту в Заречье, а там — Ставки, Медовая Горка. Как раз за нею — Казачий лес. Все ты освоил еще в Москве, недаром же обзавелся картой.
После прогулки он обнаружил, что подкрепиться необходимо, к тому же по дороге попалась очень уютная харчевенка. Насытившись, он пробормотал: «Живу естественно», и засмеялся. Слишком идиллически мирно, слишком светло для естественной жизни.
Когда он вновь очутился в номере, поежился — тесно в плюшевой клетке! Стоит хоть малость хлебнуть простора — и всякое замкнутое пространство оказывается невыносимым. Необходимо скорее занять себя. Вытащив из бокового кармана книжку, похожую на сундучок, он стал заносить в нее первые записи. Это давно уже стало привычкой, стремительно перераставшей в потребность.
Темнело. Он посмотрел сквозь стекло. Строгие здания на площади ему показались еще суровей. Если в полуденные часы город, совсем как рубаха-парень, был и радушен, и прост, и распахнут, то в сумерках он смотрелся иначе — в нем появилось нечто невнятное, может быть, скрытая угроза? Во всяком случае, город О. напомнил, что здесь, за этими окнами, воротами, ставенками, дверьми, идет своя неясная жизнь, закрытая для глаз чужака. Женечка ощутил холодок, вздохнул про себя: «Ох, судьба репортерская», и потянулся рукою к шкафу, к сумке, в которой лежала бутылочка — самое время для глотка. Он-то и будет глотком свободы или хотя бы освобождения от пробудившейся тревоги.
Чтобы взбодрить себя, он чуть слышно пробормотал: «Живи естественно» — шутка, похожая на приказ. В эту минуту в дверь постучали.
Он потянул дверь на себя и удивился — в коридоре стояла девушка в синем плаще, из-под которого выглядывал яркий зеленый свитерок. Глаза у нее были ярко-синие («под цвет плаща» — усмехнулся он мысленно), смотрели они бесстрашно и дерзко. Соломенные пряди струились, стекали ручьем к лебяжьей шее, — казалось, что она собиралась стянуть их в пучок, но забыла об этом, есть у нее дела поважней. Он вновь заглянул в ее синие глазки — да, лирики мало, насмешка и вызов. А нос чужероден на этом лице — с крохотной, еле заметной горбинкой, с высокомерными ноздрями. Он вспомнил, что на старинной гравюре видел такой у придворной дамы. Но губы совсем не патрицианские — припухшие губы простолюдинки. И вся она, высокая, крупная — ростом могла с ним потягаться, — с крепкими ладными ногами, прочно стоящими на земле, была до краешка налита сочной неубывающей силой.
Она ответила взглядом на взгляд, потом негромко сказала:
— День добрый.
Голос был низкий и густой. Он отозвался:
— Добрей не бывает.
И сразу назвал себя:
— Евгений.
Она спросила:
— Без отчества? Запросто?
— Зачем нам оно? Не так уж я стар.
Она засмеялась:
— Ну, как хотите. Будете — Жека. Разрешаете?
— Конечно. А кто же вы?
— Я — Ксана.
Они обменялись рукопожатием. Она посмотрела на него с тем же задевшим его выражением («насмешка и вызов»), не то спросила, не то скомандовала:
— Вперед?
Женечка сказал:
— Я готов.
Когда они вышли вдвоем на улицу, уже зажигались фонари. Ветер утих, весна дышала еще непривычной хрусткой свежестью. Ксана осведомилась:
— Так что же, понравился вам наш городок?
Женечка Греков улыбнулся:
— По первости — очень симпатичный.
— По первости — мы все симпатичные. Но вы-то весь его исходили. Можно сказать, прогулялись на совесть.
Он подумал: «Вот и первый сигнал. Я был пасом. Как серенький козлик. С какою целью? Чтоб убедиться, что в городе О. я сам по себе? Но почему я оповещен, что пребываю под колпаком? Тебе, друг Жека, напоминают: играть ты будешь по нашим правилам. Не вздумай рыпнуться, дорогой». И ощутил, как в нем шевельнулся знакомый давешний холодок.
Вслух он безмятежно сказал:
— В номере одному тоска.
— Не любите одиночества, Жека?
— Я молодой для одиночества.
Она покачала головой.
— А вы не удивились?
— Чему же?
— Что девушка за вами пришла?
Женечка весело хохотнул.
— Во всяком случае, не огорчился. О местных девушках слух идет.
— Зря не придали ему значения.
— Зря вы так полагаете, Ксана. Я как раз понял с первого взгляда: к вам требуется особый подход.
— Какой же это — московский подход? С первого взгляда — ключи от джипа?
— Эта легенда не про меня. Я репортер, а не экспортер.
Она сказала:
— Джип мне без надобности. Ну а ключи мы подберем.
«Мне угрожают?» Он разозлился.
— Так ведь и я за тем же приехал. За ключиками. Вы так не думали?
— Нет, это было бы необаятельно.
— А что же тогда?
— Ну, например: приехали за мной поухаживать.
Смена мелодии. Но он не расслабился. И озабоченно произнес:
— Да, это было бы обаятельно. Но боязно.
Она усмехнулась:
— Боязливым ничего не обламывается.
— Не за себя я боюсь, а за вас.
— И за меня бояться не надо. Женщины — они хитрожопые. Нужно уйти — отгрызет свой хвост, и поминай как ее звали. Подружка моя мне рассказала: одну шалаву супруг засек. С любовничком. Дал железную клятву: пришьет ее собственной рукой. Так бы и сделал, он был безбашенный. Если б, конечно, ее нашел. Только она подалась в проводницы — меняла поезда и маршруты. Так и объездила всю Россию, пока он на это рукой не махнул. Той самой, которой сулил казнить. Вот оно как, боязливый Жека.

Великолепная пьеса Леонида Зорина, по которой впоследствии был снят знаменитый фильм и написана повесть, «Покровские ворота» никого не оставит равнодушным. Атмосфера 50-х годов, московская коммуналка, забавные и, в то же время, такие живые образы персонажей. Если Вы не смотрели или подзабыли фильм, если Вы просто хотите освежить его в памяти, если Вам хочется улыбнуться — прочитайте эту замечательную пьесу.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

В рубрике «Бенефис», ставшей для «Знамени» уже традиционной, но тем не менее появляющейся на наших страницах только в исключительных случаях, представляем Леонида Зорина — прозаика, драматурга и, вы не поверите, поэта.

ЛЕОНИД ЗОРИН Зорин Леонид Генрихович родился в 1924 году в Баку. Окончил Азербайджанский государственный университет и Литературный институт им. А. М. Горького. Автор многих книг прозы и около полусотни пьес, в том числе «Покровских ворот», от имени главного героя которых — Костика Ромина — и ведется повествование в предлагаемом цикле рассказов. Живет в Москве. Постоянный автор «Нового мира»..

Зорин Леонид Генрихович родился в 1924 году в Баку. Окончил Азербайджанский государственный университет и Литературный институт им. А. М. Горького. Автор многих книг прозы и полусотни пьес, поставленных в шестнадцати странах. Живет в Москве.

Зорин Леонид Генрихович родился в 1924 году в Баку. Окончил Азербайджанский государственный университет и Литературный институт им. А. М. Горького. Автор многих книг прозы и полусотни пьес, поставленных в шестнадцати странах. Живет в Москве.

Десять лет назад украинские врачи вынесли Юле приговор: к своему восемнадцатому дню рождения она должна умереть. Эта книга – своеобразный дневник-исповедь, где каждая строчка – не воображение автора, а события из ее жизни. История Юли приводит нас к тем дням, когда ей казалось – ничего не изменить, когда она не узнавала свое лицо и тело, а рыжие волосы отражались в зеркале фиолетовыми, за одну ночь изменив цвет… С удивительной откровенностью и оптимизмом, который в таких обстоятельствах кажется невероятным, Юля рассказывает, как заново училась любить жизнь и наслаждаться ею, что становится самым важным, когда рождаешься во второй раз.

Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Люси и Гейб познакомились на последнем курсе учебы в Колумбийском университете 11 сентября 2001 года. Этот роковой день навсегда изменит их жизнь. И Люси, и Гейб хотят сделать в жизни что-нибудь значительное, важное. Гейб мечтает стать фотожурналистом, а Люси – делать передачи для детей на телевидении. Через год они встречаются снова и понимают, что безумно любят друг друга. Возможно, они найдут смысл жизни друг в друге. Однако ни один не хочет поступиться своей карьерой. Гейб отправляется на Ближний Восток делать фоторепортажи из горячих точек, а Люси остается в Нью-Йорке.

Три женщины-писательницы из трех скандинавских стран рассказывают о судьбах своих соотечественниц и современниц. О кульминационном моменте в жизни женщины — рождении ребенка — говорится в романе Деи Триер Мёрк «Зимние дети». Мари Осмундсен в «Благих делах» повествует о проблемах совсем молодой женщины, едва вступившей в жизнь. Героиня Герды Антти («Земные заботы»), умудренная опытом мать и бабушка, философски осмысляет окружающий мир. Прочитав эту книгу, наши читательницы, да и читатели тоже, узнают много нового для себя о повседневной жизни наших «образцовых» северных соседей и, кроме того, убедятся, что их «там» и нас «здесь» часто волнуют одинаковые проблемы.

Роальд Даль — выдающийся мастер черного юмора и один из лучших рассказчиков нашего времени, адепт воинствующей чистоплотности и нежного человеконенавистничества; как великий гроссмейстер, он ведет свои эстетически безупречные партии от, казалось бы, безмятежного дебюта к убийственно парадоксальному финалу. Именно он придумал гремлинов и Чарли с Шоколадной фабрикой. Даль и сам очень колоритная личность; его творчество невозможно описать в нескольких словах. «Более всего это похоже на пелевинские рассказы: полудетектив, полушутка — на грани фантастики… Еще приходит в голову Эдгар По, премии имени которого не раз получал Роальд Даль» (Лев Данилкин, «Афиша»)