Обезьяны и солидарность - [41]

Велло поднял кофейную чашку, хлебнул кофе и вдруг издал губами звук «пттт».

— Там какой-то кусок, — тихо объяснил он и выплюнул обратно в чашку. Резким движением он плеснул содержимое чашки в кустик алоэ возле дивана. Не может быть, чтобы Яне показалось.

Якоб вошел в комнату, сел на прежнее место, побарабанил пальцами по обложке книги-викторины, затем приподнял пустой кофейник и сказал:

— По правде говоря, я бы с удовольствием выпил еще чашечку кофе.

Яна посмотрела на Райна. Райн посмотрел на Яну, кивнул и пожал плечами. Яна помотала головой, и ее глаза стали необычайно светлыми, почти что злыми.

— Если вам не лень приготовить, — сказал Якоб. — Может, еще кто-нибудь захочет?

Яна снова посмотрела на Райна. Райн опять посмотрел на Яну и что-то пробормотал почти беззвучно. Аннабель спросила:

— Если бы вам, например, пришлось сейчас составить свой канон западной поэзии, кто бы в него вошел?

Якоб закашлялся и постучал по чашке. Яна посмотрела ему прямо в глаза.

— Что у вас на шее? — спросила Яна.

Якоб сухо улыбнулся.

— Я же сказал, что выпил бы еще кофе.

— Что у вас на шее? — повторила Яна.

Райн поднялся. Его лицо вытянулось.

— Это медаль моего дедушки, — возмутился он. — Моему дедушке вручили эту медаль за работу в пожарной охране.

— Ее оформил Роман Тавасти, — добавила Яна.

Якоб скривил рот подковкой, помотал головой и, как показалось Яне, стал похожим на барана.

— У вас кофейник эспрессо вообще имеется? — спросил Якоб.

— Пожалуйста, снимите эту медаль со своей шеи, — потребовала Яна.

— Дайте ее мне, — произнес Райн низким дрожащим голосом.

— Да вы и не должны варить ему кофе, пусть этот тип сам постарается, — вставила Аннабель.

Якоб потеребил потрепанную оригинальную ленту медали и прикрепленную к ней атласную тесемку.

— Дедушкина медаль, — проблеял он козлиным голосом. — Дедушка был крутой мужик, да-а. Этот род не из кучи навоза проклюнулся, ох да, во времена буржуазной Эстонии получить медаль…

— Вы слышали! — пронзительно вскрикнула Яна.

Якоб кивнул с видом болванчика, снял медаль с шеи и стал протягивать ее Райну. Но в тот момент, когда Райн протянул руку навстречу, Якоб — вжих — бросил медаль Велло.

— Опа! — воскликнул Велло и перебросил медаль дальше, Аннабель. Она подбросила медаль, поймала ее левой рукой и передала Кауру. Каур сжал медаль в ладони и посмотрел на Райна томным печальным взглядом. Он прижал медаль к сердцу, вытянул губы трубочкой и почмокал воздух в направлении Райна.

— Черт! — Райн решительной походкой подошел к Кауру и пронзил рукой воздух, намереваясь вышибить медаль из рук Каура. Но пальцы того оказались более проворными, чем Райн предполагал, или же Райн просто не сумел нанести удар в нужную точку локтя — Каур вдруг возложил левую руку на волосы Райна, собираясь его погладить.

— Какого черта! — Райн зарычал как раненый зверь и изо всех сил толкнул Каура, тот потерял равновесие и чуть было не свалился в горшок с лилией-юккой. Яна вскрикнула. Каур, порезавший ладонь об острый край листа, произнес «ух-х»…

— Но, послушайте, — сказал поднявшийся Велло, — вы нападаете на жюри.

— А вы использовали парфюм Райна! — парировала Яна и тоже встала. За свою молодую жизнь Яна имела возможность убедиться в том, что мужчина-литератор обладает не самой лучшей физической формой, но душевный Велло возложил ей руку на плечо и прижал к стулу с первобытной силой, словно был железным роботом.

Велло шагнул к побледневшему Райну. Джентльмен столь внезапно превратился в грозного красномордого громилу, что Райн ахнул и, сжав кулак, произвел прямой удар — так, как он себе его представлял. Он же писал в стихах о произволе и насилии, это верно. Упитанный ловко отклонил голову и в следующее мгновение сам нанес удар, так что Райн отлетел и упал на спину между цветочным горшком и полкой.

— Ох-хой! Кэч! — воскликнули Якоб и Аннабель и зааплодировали. Каур отошел от лилии, усмехнувшись, покачал головой и слизал кровь с тыльной стороны ладони. Он протянул дедушкину медаль Велло, а тот с неожиданной гибкостью наклонился и повесил медаль на шею Райну, сидящему на полу.

Яна, выбежавшая на кухню, возникла в дверном проеме, держа в одной руке телефон, а в другой большой молоток. Дрожа всем своим хрупким телом, она закричала:

— Я вызвала полицию! Поняли — полицию! Они будут здесь через минуту. Их отделение рядом! — Она размахивала молотком, словно фея волшебной палочкой.

— Полиция? — спросил Каур и пригладил волосы.

— Довольно, друзья! — объявил Велло, направился в прихожую и снял с вешалки пальто. Аннабель последовала за ним. Райн попытался задержать рыжеволосую, но она ловко выкрутилась из его рук. Якоб еще раз состроил Яне «козью морду», скакнул в прихожую и схватил свою куртку с меховым воротником. Выходя из квартиры, он бросил книгу-викторину через плечо на пол прихожей.

— Задержим этого! — предложила Яна, бросила молоток и схватила Каура за жабо. Он стоял спокойно.

— Подумайте сами, — промолвил Каур, — что мы вам сделали? Вы же сами нас впустили. Мы ничего не разбили. Никого не покалечили. В чем дело?

Он задумчиво осмотрел кровавую ссадину на своей руке. Яна посмотрела на Райна.