Обэриутские сочинения. Том 1 - [6]
Подумав так, но предвидя недоброе, я огляделся… А было всё это, если не ошибаюсь, поблизости от Соляного городка, значит, неподалеку от Фонтанки. Представьте, Варвары рядом не оказалось, ни на крышах соседних домов, ни на колокольне, – словом, нигде. Вместо неё вышагивали каких-то восемь.
Как один – умны, как один – капельдинеры, один даже – капельмейстер. Я хорошо представлял Варварино пристрастие ко всему, что капает, значит, к водному пространству, которым и была Фонтанка, про что я этим восьмерым и объявил, сказал прямо и бесповоротно:
Мы именно таким образом и поступили. Забыл добавить.
Ну, а восьмой – сказать не поверите: с головой вместо шпилек, с глазами из сероводорода, с картошкой и морошкой в кульке, вместо осязания. Видали, каков? Теперь о девятом, значит, про меня. Ничего хорошего тут не скажешь: дураком был, таким и нахожусь – весь в прыщах, ушах и усах… На этом, простите, портреты закончены.
1934 и далее
Сатира в темноте квартиры
итак
Варвара из трамвая
тогда-то Варвила очень тонко и пропела напомнив стук самого кожного барабана
казалось жизнь складывается для меня в первую очередь для меня красивее громаднее даже Исаакия значительнее даже долговязого Шеллинга если он действительно долговяз но такое только казалось…
сказанное выше оказалось для меня ну просто непереносимо окончательно и бесповоротно
мало-помалу все кто находился поблизости или вовсе там не был отлично разобрались во всех обстоятельствах многое разузнав про Варвыру и про меня конечно тарахтевшего в одном с ней трамвае я сидел обёрнутый газетой в том самом виде в каком —
когда же настало время из вагона выходить я да и полутораветренная Варвьера словом мы оба оказались вполне приодеты мало того лично я даже с опятами морошкой в кульке и даже в пенсне на зелёном шнурочке тогда-то перед нами и обозначился довольно странный вечерний город
Важность космогонии и других генерационных процессов для современного «онтологического» восприятия действительности, проблема космического равновесия, соотношение между «божественным» и «хтоническим», конструктивным и деструктивным, взаимосвязанность мифа и ритуала, «реальность» сотворения мира — вот основные темы, анализу которых на примере конкретных текстов самых разных мифопоэтических традиций (от вавилонской до ведийской, древнегреческой и каббалистической), жанров и эпох (от космогонических поэм и эпических памятников до н. э.
Первое в России отдельное издание стихов, поэм, пьес и прозы одного из основателей литературного объединения ОБЭРИУ, соавтора А. Введенского и Д. Хармса Игоря Владимировича Бахтерева (1908-1996). Тексты охватываются периодом с 1925 по 1991 год и, хотя их значительная часть была написана после распада группы и ареста автора (1931), они продолжают и развивают ее творческие установки.
Книга впервые представляет основной корпус работ французского авангардного художника, философа и политического активиста, посвященных кинематографу. В нее входят статьи и заметки Дебора о кино, а также сценарии всех его фильмов, в большинстве представляющие собой самостоятельные философско-политические трактаты. Издание содержит обширные научные комментарии. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Юрий Николаевич Марр (1893–1935), сын академика Н.Я. Марра, при жизни был известен лишь как специалист-востоковед, занимавшийся персидским языком и литературой. В 1970–1990-е годы появились первые публикации его художественных текстов, значительная часть которых относится к футуристическому и постфутуристическому направлениям в литературе, имеет очевидную близость как к творениям заумной школы и Обэриу, так и к традициям русской сатирической и лубочной поэзии. В этом издании собран основной массив его литературных сочинений (стихи, проза, пьесы), большинство из них воспроизводится впервые.
Юрий Николаевич Марр (1893–1935), сын академика Н.Я. Марра, при жизни был известен лишь как специалист-востоковед, занимавшийся персидским языком и литературой. В 1970–1990-е годы появились первые публикации его художественных текстов, значительная часть которых относится к футуристическому и постфутуристическому направлениям в литературе, имеет очевидную близость как к творениям заумной школы и Обэриу, так и к традициям русской сатирической и лубочной поэзии. В этом издании собран основной массив его литературных сочинений (стихи, проза, пьесы), большинство из них воспроизводится впервые.
Заумно-клерикальный и философско-атеистический роман Хуго Балля (1886-1927), одно из самых замечательных и ярких произведений немецко-швейцарского авангарда. Его можно было бы назвать «апофеозом дадаизма».