Объективная диалектика - [115]

Понятия самопротиворечивости, имманентности, спонтанности, отображающие важнейшие характеристики развивающихся систем, находят, на наш взгляд, свою дальнейшую конкретизацию в понятии активности. Если понятие самопротиворечивости раскрывает источник самодвижения системы, понятие имманентности — его внутренний характер, понятие спонтанности — относительную самостоятельность изменения системы, то понятие активности раскрывает закон связи и взаимодействия системы со средой, точнее, внутренних и внешних факторов, или детерминант, ее развития. Учитывая, что в процессе самодвижения, саморазвития системы определяющая роль принадлежит внутренним детерминантам, прежде всего ее внутреннему сущностному противоречию, целесообразно, на наш взгляд, ввести понятие имманентной, спонтанной, внутренней активности системы. Эта активность означает не что иное, как «деятельность» предметного противоречия в качестве источника развития, представляющую собой самоотрицание, самоотталкивание, раздвоение единого, борьбу (развертывание) противоположностей, разрешения самого противоречия.

Но понятие активности в концепции самодвижения имеет еще один очень важный смысл, связанный с описанием поведения системы в окружающей среде. Активность, употребляемую в этом смысле, можно назвать, по-видимому, внешней активностью (такой термин предлагает, например, В. И. Кремянский), имея в виду следующие два обстоятельства. Во-первых, внешняя активность — это проявления внутренней активности вовне, которая не носит абсолютно замкнутого характера, поскольку всякая материальная система в реальной действительности является открытой, неизолированной. Во-вторых, внешняя активность — это не прямое, не непосредственное проявление внутренней активности, а в ряде существенных моментов зависящее от воздействий внешней среды. Внешняя активность, подчеркивал В. И. Кремянский, возможна лишь при условии взаимодействия системы с внешней средой[375].

Таким образом, понятие внешней активности, характеризующее поведение системы, дает интегральное представление о нем как результате взаимодействия двух видов активности: собственной, внутренней активности системы и активности внешней среды. Однако с точки зрения концепции самодвижения в этом взаимодействии преимуществом обладает собственная активность системы, определяющая в основном и главном ее поведение, ее внешнюю активность.

Об этом свидетельствует не только тот факт, что система, воздействуя на среду, производит в ней какие-то изменения; это делает и среда по отношению к системе. Здесь важно учесть другое: система, изменяя среду и сама изменяясь под ее воздействием, не растворяется в ней, а существует как целостное образование со своими имманентными границами, обладает своей собственной закономерностью, отличающейся от закономерностей среды, сохраняет и воспроизводит себя в условиях изменяющейся среды.

На уровне сложноорганизованных систем (биологических и социальных) процесс самосохранения и самовоспроизведения системы в условиях постоянно изменяющейся среды приобретает черты целесообразности, избирательности и направленности. В этом случае активность системы как бы детерминируется ее собственной целью или потребностью; в ней возникают различные механизмы (программы, модели) этой детерминации, кодирующие в себе цель: «опережающее отражение действительности» (П. К. Анохин), «модель потребного будущего» (Н. А. Берштейн), «контур» обратной связи и т. п.

Итак, основными чертами активности таких сложно-организованных систем являются: сохранение и воспроизведение системой своей целостности при взаимодействии со средой; наличие целесообразности и направленности в поведении; существование внутренних «механизмов», обеспечивающих самосохранение и самовоспроизведение системы; способность системы к «усвоению» и «преодолению» среды.

Нам представляется, что эти черты активности можно обобщить и на случай менее сложных и менее организованных систем — систем неорганической природы (физико-химических систем), исходя из Марксова положения о том, что высшее есть ключ к постижению низшего, а в низшем есть намеки на высшее[376]. Но это означает, что названные черты активности сложноорганизованных систем в процессе обобщения должны быть не механически перенесены на неорганические системы, а в «ослабленном» виде, в качественно иной форме, в виде намека. Естественно, что о наличии моделей потребного будущего, опережающего отражение действительности, самоуправления, т. е. программ целесообразной деятельности, применительно к неживым системам говорить абсурдно. Но вполне резонно говорить об элементарной, зачаточной способности неорганических систем возвращаться в исходное, «нормальное» состояние после внешних возмущающих воздействий (способность к инерции, флуктуации, наименьшему действию и т. п.)[377].

По нашему мнению, активность как способность материальной системы к самовосстановлению и самосохранению исходного состояния в процессе взаимодействия с внешней средой (Л. А. Петрушенко называет эту способность авторегуляцией) можно рассматривать в качестве всеобщего свойства материи, присущего как живой, так и неживой природе. Ограничение понятия активности только областью сложноорганизованных систем (биологических и социальных), как это делают многие авторы, нам представляется методологически неоправданным.