Об изделии номер два, и другие истории - [4]

Не буду описывать сцену встречи, это достаточно хорошо писано в женских романах. Так же опущу ночь любви, мой рассказ не из того жанра.

Рассвело... Традиционный поцелуй на прощанье и пока, любимая!

-Что за черт, а где одежда?!

-Милый, ты так запачкался, что я решила ее постирать.  Пока ты спал, я ее замочила.

Причем замочила абсолютно все, вплоть до носового платка. Видимо грязь на одежде была ну очень въедливая, потому что отмокала она несколько дней, еще несколько дней стиралась, очень долго сохла. Пока ее погладят, он не стал дожидаться и, почувствовав ослабевшую хватку нежных объятий, ретировался, тем самым совсем не романтическим путем. Бегом через дверь и вахтершу.

О пьянстве и травматизме.

Непосредственного участия в этой истории я не принимал, только в качестве активного свидетеля.

Три прилично подгулявших курсанта мореходного училища возврашались в родную обитель, смакуя с пользой проведенное время. Различные подстерегающие их по дороге опасности, как-то: открытые колодцы, канавы, стражи порядка остались благополучно оставлены позади. Осталось совсем пустячное дело: попасть в училище разминувшись с дежурным офицером. И даже план был готов- открытое окно 3-го этажа.

Подойдя к этому своеобразному входу они свистом морзянки (радисты все таки) отсигналили о прибытии. Приняв сигнал, предупрежденная вахта бросила им конец, пожарный шланг.

-«Первый пошел!»  Когда первый добрался до среза окна и подал руку, распаленное спиртным сознание сыграло с ним злую шутку. Не дождвашись пока зту руку примут, он подал и вторую... Закон Ньютона беспощаден, падают не только яблоки, в этом он убедился на собственной заднице, буквально.

Вызванная вахтой скорая помощь увезла неудачника в травмопункт с 2-мя сопровождающими. Через два часа они вернулись с твердым намерением довершить начатое. Сигнал. Шланг.

- «Второй пошел!» Этот уже не повторил  досадной ошибки первого и когда он выбросил руку, второй он намертво вцепился в шланг и вместе с этим шлангом повторил путь первого - шланг вышел из крепления пожарного крана.  Вызванная вахтой скорая помощь увезла второго парашютиста с  1-м сопровождающим.

Дежурный врач травмопункта, накладывая шину на очередного пациента сказал последнему кандидату на попадание на операционный стол, что его-то но уж точно не примет и пусть для прыжков из окна выберет другой район города.

И вообще РОЖДЕННЫЙ ТОНУТЬ, ЛЕТАТЬ НЕ ДОЛЖЕН!

Сказка о рождественском поросенке.

Ну покажите мне того, кто не любит праздники!

Даже практичный до твердокаменности кот  Матроскин, который постоянно ворчит о непредвиденных расходах и тот не прочь несколько раз в году по настоящему расслабиться. Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец.

Приближалось Рождество. Экипаж мореходки(по граждански -общага) спешно готовился к торжественной встрече: закупалось горячительное, по овощным базам засылались гонцы. Дабы потом не упасть лицом в грязь перед гостями, а хотя бы в салат. Заводились новые знакомства: в новый год с новыми впечатлениями. Не хватало изюминки...

В нашем кубрике жил гротескный персонаж. Мишка. Крестьянский парень из белорусской глубинки. В отличии от нас он обладал чрезмерно развитым рациональным мышлением. Вот Мишка и сказал нам, мол изюминок в ваше блюдо можно навтыкать сколько угодно, а не хватает в нем основного блюда-МЯСА.

Через часа 3 эта золотая идея начала материализовываться - вечерний поезд уносил нас в Витебскую область навстречу копченому поросенку. Предусмотрительный Мишка проложил наш путь подалее от бдительных и по Европейски пунктуальных латвийских и литовских пограничников и на земли древнего Полоцкого княжества мы въехали со стороны безшабашных скобарей.

Даже у самого внутренне дисциплинированного человека есть свои слабости. Были они и у Мишки. Он любил красиво со вкусом одеваться. Откуда у него это? Ума не приложу! Очевидно не все так безупречно в его крестьянской родословной и где то во глубине веков затерялся роман прекрасной полочанки с ясновельможным паном.

Так вот, после длительной отлучки ехал он домой в белоснежных, теплых джинсах и в бизоньей куртке.

Деревня Мишкина была одним из последних оплотов патриархального быта, а его отец одним из столпов старого мира. Приняв нас честь по чести, с подношением чарки, он критически осмотрел сына.

-Даа, сынку, разбаловался ты! Что это на тебе? А ну, сымай кальсоны!

-Батя, да это-же джинсы!

-Сымай, говорю! Не позорь отца! Вся деревня на тебя пальцем тыкать будет. Вон на друга своего глянь, одет как человек.

А меня видать сам господь уберег от экспериментов с одеждой. Я был в черной казенной форме.

-А в чем я ходит буду!, веско возразил Мишка.

-Мои возьмешь. Как уезжать будешь, верну. Заберешь кальсоны свои.

Дни пролетели, как один. И вот утречком, приведя нас в чуство и собрав в дорогу два здоровущих рождественских баула отправили нас в город. Первую сумку оттягивали 3 канистры, а во второй ароматно похрустывал, нежный, закопченый поросенок, завернутый в белые, теплые джинсы. Каждая из сумок таила в себе как вкусовые наслаждения, так и административные осложнения. Водка и Сало. Даже одного из этого сочетания хватило бы для занесения нас в ранг расхитителей национольного богатства Беларуси. Мы купили два комплекта билетов:  один до Таллинна, второй  до последней перед границей белорусской станции, мол ни в какую заграницу и не собираемся - съедим все тут в стране.