Об истине - [6]

Итак, если человек, испытывающий радость, осознает, что эта радость вызвана определенной внешней причиной, – т. е. если человек определяет кого-то или что-то как объект, которому он обязан своей радостью и от которого эта радость зависит, – то Спиноза полагает, что этот человек неизбежно любит этот объект. Именно так он и понимал любовь – как способ реагировать на то, что мы осознаем в качестве причины нашей радости. В таком случае, люди, по его мнению, не могут не любить то, что они осознают в качестве источника своей радости. Они неизменно любят то, что, как они полагают, помогает им продолжать жить и в еще большей степени становиться собой. Спиноза, как мне кажется, здесь на верном пути. Многие характерные случаи любви действительно так или иначе демонстрируют нам то, о чем он говорит: люди склонны любить то, что, как они чувствуют, помогает им «обретать себя», понимать, «кем они на самом деле являются», и смотреть жизни в лицо, не предавая и не искажая свою собственную природу.

К своему взгляду на истинную природу любви Спиноза добавляет еще одно очень точное наблюдение: «тот, кто любит, необходимо стремится иметь любимый предмет налицо и сохранять его» (Этика, часть III, теорема 11, схолия). Те вещи, которые человек любит, совершенно очевидно и необходимо ценны для него. От них зависит его жизнь, а также достижение им и сохранение своей собственной аутентичности. Поэтому он естественным образом стремится защитить их и быть уверенным, что они всегда непосредственно доступны для него.

Спиноза полагал, что из этого следует, что люди не могут не любить истину. Они не могут не любить ее, считал он, потому что они не могут не признавать того, что истина необходима им для того, чтобы оставаться в живых, понимать себя и жить в полном согласии со своей собственной природой. Без доступа к истине относительно их собственной индивидуальной природы, их конкретных способностей и потребностей, а также без наличия и правильного использования тех ресурсов, которые требуются им для того, чтобы выживать и процветать, люди столкнулись бы с очень серьезными проблемами в том, что касается их жизни. Они были бы даже не в состоянии сформулировать для себя подходящие цели, не говоря уже о том, чтобы успешно достигать их. На самом деле, они были бы совершенно беспомощными, чтобы вообще позаботиться о себе.

По этой причине, утверждал Спиноза, человек, который пренебрегает истиной или равнодушен к ней, пренебрегает или равнодушен к своей собственной жизни. Такое неприязненное или небрежное отношение к себе встречается очень редко, и его очень сложно долго поддерживать. Поэтому Спиноза и делает вывод, что практически все – т. е. все, кто ценит свою жизнь и заботится о ней, – любят истину, будь то осознанно или нет. Насколько я могу судить, Спиноза в целом был прав. Практически все мы действительно любим истину, независимо от того, осознаем мы это или нет. И в той мере, в какой мы осознаем, что конкретно требуется для того, чтобы эффективно справляться с жизненными проблемами, мы не можем не любить истину.

IV

Все, о чем я до сих пор говорил, рассуждая об истине, является сугубо прагматической – т. е. консеквенциалистской или утилитаристской – точкой зрения. Более того, с этой точки зрения «истина» понимается распределенно, т. е. как отсылающая не к какой-то таинственной сущности, которую можно было бы обнаружить и исследовать в качестве отдельной реальности как таковой, а скорее как некое свойство, которое принадлежит любому количеству утверждений (или «распределено» между ними) и которое может быть встречено только тогда, когда оно характеризует то или иное истинное утверждение. Точка зрения, о которой я говорил, указывает на полезность множества истин в том, как они содействуют успешному планированию и реализации социальных проектов и видов деятельности – полезность, которой эти истины обладают просто потому, что они и есть истинные. Эта полезность является таким свойством истин, которое легко заметить, сложно упустить из виду и совершенно невозможно для всякого разумного человека отрицать. Она является наиболее очевидной и наиболее элементарной причиной того, почему люди заботятся об истине – о свойстве быть истинным, – а также причиной того, почему они считают ее столь важной для себя.

Давайте теперь попытаемся продвинуться немного дальше. Мы можем расширить наше понимание важности истины, рассмотрев вопрос, который естественным образом возникает в том или ином виде, когда мы начинаем размышлять об очевидной прагматической полезности истины. Как получилось, что истины обладают полезностью? Какова связь между тем, что они истинны, и тем, что они имеют такую большую практическую пользу? Короче говоря, почему истины вообще полезны?

На этот вопрос несложно ответить. По крайней мере понятно, как надо начинать отвечать на него. Когда мы участвуем в активной жизни или когда мы пытаемся спланировать и осуществить различные практические задачи, мы стремимся иметь дело с реальностью, часть которой – наших рук дело, но большая ее часть – нет. Результаты этих попыток – а также ценность этих результатов для нас – будут зависеть (по крайней мере отчасти) от свойств реальных объектов и событий, с которыми мы имеем дело. Они будут зависеть от того, что представляют собой эти реальные объекты и события, от того, каким образом они соответствуют нашим интересам, а также от того, как, учитывая их каузальные свойства, они реагируют на то, что мы делаем.