Об истине - [8]

Без истины у нас или не было бы никакого мнения относительно того, как обстоят дела на самом деле, или оно было бы неадекватным. Так или иначе, мы не знали бы, в какой ситуации находимся. Мы не знали бы, что происходит – как в окружающем нас мире, так и в нас самих. И если бы у нас все-таки были определенные мнения по всем этим вопросам, то они были бы ошибочными; а ложные убеждения, разумеется, не помогут нам с чем-либо справиться. Возможно, какое-то время мы пребывали бы в блаженном неведении и счастливом самообмане, временно избежав тем самым, несмотря на все подстерегающие нас трудности, расстроенных чувств и огорчений. Однако в конечном счете наше невежество и ложные убеждения, вероятно, сделали бы наше положение еще хуже.

Дело в том, что невежество и ошибка оставляют нас в темноте. Не имея необходимых нам истин, мы можем руководствоваться только досужими домыслами и фантазиями, а также чужими назойливыми и ненадежными советами. Поэтому, когда мы планируем свои действия, нам не остается ничего другого, кроме как закутаться в свои смутные догадки и робко надеяться на лучшее. Мы не знаем, где мы находимся, поэтому действуем наугад, продвигаясь на ощупь и предельно осторожно.

Какое-то время такое слепое нащупывание пути может приносить какие-то результаты. Однако оно неизбежно приведет нас в итоге к тому, что у нас возникнут проблемы. Мы знаем недостаточно, чтобы избежать всех преград и опасностей, которые могут встретиться на нашем пути, или преодолеть их. В самом деле, мы будем обречены оставаться в неведении относительно них, пока не станет слишком поздно. И в тот момент, разумеется, мы узнаем о них, поняв, что уже потерпели поражение.

V

Человек, по определению древних, – это рациональное животное. Рациональность является нашей наиболее отличительной чертой. Она принципиально отличает нас от существ других видов. Более того, мы часто склонны считать, – и убедили себя, что у нас на то достаточно оснований, – что рациональность ставит нас выше всех остальных. Как бы то ни было, именно этой чертой мы, люди, гордимся чаще всего и больше всего. Однако мы в принципе не могли бы считать себя рациональными, если бы не признавали различие между истиной и ложью. Быть рациональным – значит, прежде всего, надлежащим образом реагировать на разумные основания. А доводы основаны на фактах: тот факт, что на улице дождь, является разумным основанием – не обязательно, конечно, решающим – для тех, кто находится там, где идет дождь, и не хочет промокнуть, в пользу того, чтобы взять с собой зонт. Это понятно любому рациональному человеку, который понимает, что такое дождь и что такое зонт. Это можно выразить и иначе: тот факт, что в определенной местности идет дождь, означает, что для людей в этой местности нет разумного основания не брать с собой зонт, если они не хотят промокнуть.

Только если это действительно факт, что в данной местности идет дождь, – и, следовательно, если утверждение «в данной местности идет дождь» истинно, – данный факт или утверждение о нем могут дать основание кому-то захватить с собой зонт. Ложные утверждения не предоставляют никакой рациональной основы чему-либо; они не могут эффективно служить нам основаниями. Конечно, кто-то мог бы продемонстрировать свои интеллектуальные способности, делая, например, логические выводы из ложных утверждений, т. е. демонстрируя, к каким выводам эти утверждения могли бы рационально привести, если бы они были действительно истинными, а не ложными. Проявление такой гибкости и силы логического рассуждения может быть довольно интересным и даже, вероятно, впечатляющим занятием; оно могло бы стать также причиной иллюзорного и пустого тщеславия. Однако в обычных обстоятельствах от него мало толку.

Понятия истины и фактичности, следовательно, необходимы для того, чтобы придать рациональности смысл. Они необходимы даже для уяснения самого понятия рациональности. Без них это понятие не имело бы смысла, а от самой рациональности (чем бы она ни была, если бы она вообще была в таком подвешенном состоянии) не было бы никакого проку. Мы не можем считать, что наша рациональность наделяет нас особыми преимуществами перед другими существами – да и вообще не могли бы считать себя рациональными, – если бы не считали себя теми, кто признает, что факты и истинные утверждения об этих фактах необходимы нам в качестве оснований верить (или не верить) в различные вещи и совершать (или не совершать) различные действия. Если бы мы не питали уважения к разнице между истинным и ложным, то могли бы распрощаться со своей хваленой рациональностью.

VI

Очевидно, что существует тесная связь между понятием истины и понятием фактичности. Для каждого факта есть истинное утверждение, которое соответствует ему; и каждое истинное утверждение соответствует факту. Существует также тесная связь между понятием истины и понятиями доверия (trust) и уверенности (confidence). Эти связи можно установить этимологически, если обратить внимание на очевидное сходство между словом «truth» (истина) и несколько архаичным английским словом «troth» (обещание жениться) (ссылки на этимологию часто являются характерным признаком брехни; но потерпите немного или, если угодно, проверьте сами).