О Вячеславе Менжинском - [81]

— В шкафу… — прерывисто сказал он Сыроежкину, — в верхнем ящике. Там… лекарство… Десять капель…

Чекист кинулся к шкафу, рванул дверцу.

«…предлагаю ЦК постановить:

обязать т. Менжинского взять отпуск и отдохнуть немедленно впредь до письменного удостоверения врачей о здоровье. До тех пор приезжать не больше 2–3 раз в неделю на 2–3 часа.

Ленин».

— …Савинков появился в Париже, Вячеслав Рудольфович, — сказал Сыроежкин, докладывая очередное сообщение «инженера Галаваса».

— «Случайно» этот господин нигде не появляется.

— Пока Савинков жив, он нас в покое не оставит, — сказал Сыроежкин. — И ухватить гада нельзя.

— И все-таки мы его возьмем, Григорий Сергеевич.

— Как?

— Умом возьмем… Борис Викторович ведь по натуре игрок. Вот за эту слабинку и нужно ухватиться. А пока будем разбираться, для какой надобности Савинкову потребовалось прибыть в Париж.

Совет Торгпрома принял предложение Эльвенгрена о сотрудничестве с организацией Савинкова.

В ресторане на Елисейских полях Густав Нобель встретился с Савинковым и Эльвенгреном.

— Мы, господа, люди коммерческие и смотрим на решение вопросов с деловой точки зрения, — уверенно, как человек, сознающий собственную силу, говорил председатель Совета Торгпрома. — Нам нужны реальные действия.

— Нужен товар, — прямолинейно уточнил Эльвенгрен.

— Вот именно, штаб-ротмистр, — с тонкой усмешкой подтвердил Нобель, и губы его жестковато поджались. — Мы даем вам возможность начать дело.

— С чего начинать? — подавшись вперед широкой грудью, спросил Эльвенгрен.

— Нас беспокоят дипломатические усилия большевиков. Они добиваются признания Европой красного режима. В случае успеха это вызовет крайне нежелательный резонанс…

— А более конкретно, господин Нобель?

— Чичерин… Руководитель делегации большевиков на Генуэзской конференции. Он облечен особыми полномочиями.

— Чичерин — это не просто, — задумчиво сказал Савинков. — Комиссары становятся с каждым днем все более осторожными.

— Понимаю, что Чичерин — это не просто. Но рядовые сотрудники делегации нас не интересуют. Нужны имена, сенсация. Только неожиданности, которые произойдут с главой делегации, могут привести к подобному результату. Хотя бы к оттяжке сроков… Людей найдете вы… Деньги дадим.

— Сколько?

— На первый случай тысяч пятьдесят франков. Но с обязательным условием, что они будут израсходованы только на Чичерина. Это не просьба, Савинков, это наше требование.

— Понятно, — усмехнулся Савинков, и глаза его убежали в сторону. Борис Викторович прикидывал, сколько торгпромовских денег ему удастся урвать, чтобы хоть немного подкормить своих оголодавших в Польше боевиков.

— Пятьдесят тысяч мало, — решительно заявил он. — Потребуются крупные организационные расходы. Вы же настаиваете только на Чичерине. Другая кандидатура вас не устраивает…

— Да, не устраивает, — подтвердил Нобель, поморщился и набавил еще двадцать тысяч.

— Но это предел. Я и мои коллеги должны убедиться, что наши деньги не полетят на ветер. Успех обеспечит вам кредит… Солидный кредит. Операцию желательно осуществить в тот момент, когда большевистская делегация поедет на конференцию.

— Следовательно, нужно сделать так, чтобы неожиданности возникли, например, в Берлине.

— Я не хочу сковывать вашу инициативу, господа, но подобная деталь усилила бы желательные для нас последствия.

На следующий день Эльвенгрену и Савинкову были отсчитаны семьдесят тысяч франков…

— За Савинкова пора браться всерьез. — Дзержинский говорил глуховато. Щеки председателя ВЧК запали еще больше, и на них приметно легла устойчивая бледность.

Порой, когда Менжинскому работать становилось немыслимо трудно, когда на столе накапливались груды срочных и сверхсрочных бумаг, за каждой из которых стояли смерть, выстрелы в спину, заговоры, голод и страдания, когда грудь стискивали невидимые обручи и голова кружилась со странным звоном, он думал, что Феликсу Эдмундовичу еще труднее. Справляется же председатель ВЧК, руководящий одновременно Народным комиссариатом внутренних дел, Народным комиссариатом путей сообщения и Деткомиссией, со своей работой. Сжигает себя, здоровья не щадит, но дело делает.

— Отдельные схватки здесь не решат… Савинков умеет не только нападать, но и уходить из-под ударов. Нужно думать о крупной операции, Вячеслав Рудольфович. У савинковщины надо вырвать корень. Этот корень — сам Борис Викторович. Надо захватить Савинкова. У меня возникает одна идея. Что если заставить Савинкова поверить в существование у нас неизвестной ему подпольной контрреволюционной организации?

Мысль Дзержинского была так проста, что в первый момент она скользнула в сознании, не оставив впечатления. Но Вячеслав Рудольфович тут же возвратился к ней и начал подкреплять ее доводами. В самом деле. Ячейки Савинкова почти повсеместно разгромлены чекистами. Савинковские «бюро» за границей не решают тех задач, которые ставят перед Борисом Викторовичем его высокий хозяева. Тот, кто дает деньги, хочет иметь и «товар». Польский штаб требует шпионских сведений. Не отказываются от них и французы, и Интеллидженс сервис. «Ходки» за советский кордон становятся рискованнее и сложнее, а информации они дают мало. Савинкову цена — копейка без подпольных организаций в России. Его выбросят за борт, как выбрасывают ненужный хлам. Если же внутри Советской России у Бориса Викторовича будет подпольная организация, которая начнет поставлять шпионские сведения, готовить выступления против Советской власти, акции его круто пойдут вверх.