О Викторе Драгунском. Жизнь, творчество, воспоминания друзей - [18]

И вот этот день наступил. Я в огромном кабинете Василия Сталина. Одна стена сплошное стекло, а за ним летное поле, самолеты…

В кабинет без конца входили и выходили военные, что-то докладывали. Генерал стоял у стола, где был селектор, и с кем-то разговаривал. Он обернулся в мою сторону, и я увидела те же самые крупные веснушки, что покрывали его лицо, когда он был мальчишкой.

Взглянув на мое заявление, он размашисто, наискосок написал: «ПРОПИСАТЬ! В. Сталин». Потом он протянул мне заявление и пожал руку.

Нетрудно себе представить, с каким ликованием я возвращалась на Покровку. Когда Витя увидел бумагу с резолюцией «прописать» и подпись, он чуть не потерял дар речи. Он только повторял:

— Не может быть, не может быть… Ну, Алеша, ты совершила подвиг.

Не теряя ни минуты, Витя поехал в Главное управление милиции. Тот самый полковник, который издевательски советовал Виктору уехать в Бердичев или Житомир, прочитав бумагу с резолюцией, вскочил с места, потом сел и очень вежливо сказал:

— Товарищ Драгунский, подождите минуточку, пожалуйста! Я сейчас.

Минут через пять он быстро вошел в кабинет и сказал:

— Идите в свое отделение милиции. Мы дали команду. — И он пожал Виктору руку со словами: — Поздравляю вас, товарищ Драгунский, всех благ вам!

В эту минуту в кабинет вошли еще три милицейских чина, все улыбались и поздравляли Виктора.

Через час в паспорте Виктора стояла печать о постоянной прописке его в доме 29, квартире 20 по ул. Чернышевского, в доме, где он жил с двенадцатилетнего возраста и откуда чуть не был выгнан из Москвы.

Вот так Василий Сталин Виктора Драгунского в Москве прописал.

Теперь можно было спокойно работать и спокойно жить за шкафом вместе с женой и ребенком. В первой половине комнаты стояла тахта Витиной мамы Риты Львовны, обеденный стол, стулья и нечто, подобное буфету. А позднее, когда в доме появилась няня Ася, в первой половине комнаты на ночь ставилась раскладушка. Тесно и не очень весело, и все это в большой коммунальной квартире, в которой жила старушка Вера Аркадьевна, в прошлом владелица этой квартиры и начальница гимназии до революции.

Состав квартиры был очень пестрый: проводница вагона с Курского вокзала Нюша Семенова, преподаватель консерватории Евгений Рацер, живший в комнате-пенале с мамой, потом с молодой женой, певицей. В квартире помещался частный кабинет зубного врача, жили зав. мясным отделом какого-то магазина с мужем и тремя детьми, интеллигентнейший преподаватель русской литературы. Из «бывших», как говорили жильцы квартиры. И еще служащий какого-то министерства с женой, которую все за глаза звали «лошадью», а служащий, ее муж, в нашей семье имел прозвище Терентий Макаронов. Помните рассказ Арк. Аверченко о тайном сотруднике полиции?

У каждого жильца квартиры было свое место в огромном коридоре с поворотом к уборной. В этих коридорных местах хранились вещи, которые могли еще пригодиться. В основном это была рухлядь. В кухне стояли две плиты, восемь столов, около которых стояли индивидуальные помойные ведра. Из кухни дверь вела на черный ход, и каждый день в один и тот же час раздавался голос татарки-дворничихи, звавшей сына обедать:

— Ахмет, иди домой! Черт, бандит, зараза!

По зову Ахмета домой можно было проверять часы.

Об этой квартире можно было бы написать небольшую повесть. Разные люди, разные интересы, характеры, но наша советская действительность собрала их под одной крышей и заставила жить вместе.

Витя много работал как режиссер и актер, ставил концертные программы все еще под-названием «Синяя птичка». Часто ездил на гастроли со своим коллективом, который имел успех у зрителей. Его стали приглашать филармонии Других городов — ставить и писать программы. Тбилиси, Баку, Одесса.

К этому периоду относится очень плодотворная работа Виктора с Людмилой Давидович, ставшей большим нашим другом с момента рождения «Синей птички». Талантливая, остроумная, благожелательная, много лет работавшая в жанре юмора и сатиры, написавшая много песен в довоенные и военные годы.

Милочка Давидович, как звали ее все в Москве, и Витя начали писать тексты к песням. Многие песни поют до сих пор. В свое время они были очень популярны. Это «Три вальса», «Чудо-песенка», «Теплоход», «Звезда моих полей» и многие другие. Работали они с известными композиторами: Н. Богословским, А. Цфасманом, С. Кацем, О. Фельцманом, Э. Колмановским, М. Табачниковым, В. Мурадели, Л. Лядовой и другими.

Старый приятель Виктора композитор Никита Богословский вспоминает:

«Жестокое время несется стремительно, неукоснительно сметая на своем пути совершенно не тех, кто этого заслуживает. Но есть среди этих ушедших несколько таких, память о которых сильнее, ярче, рельефнее. Если бы я встретил их сегодня, то почти не удивился бы: настолько для меня было необходимым, естественным их присутствие в наши бурные, странные, долгие годы и настолько не укладывается в сознании их преждевременный уход навечно. Среди этих друзей — Виктор Драгунский.

… Очень жарким было начало июня 1941 года. Девушки в ситце, ребята в москвошвеевских ковбойках. Громкий хохот и веселье в небольшой комнате, в «коммуналке» на первом этаже. Это у Вити Драгунского собрались Молодые артисты, поэты, музыканты… Никто не знал, что произойдет через несколько дней — группа артистов осядет в Средней Азии (кто-то из них станет впоследствии знаменитым), а некоторым суждено погибнуть в Отечественную. А других разметает по белу свету.