О тех, кто в МУРе - [7]

– Да чего тут читать, сами все видели, – ответил один из мужчин.

– Спасибо, вы свободны, вот пропуска на выход. Всего вам хорошего!

Когда мужчины удалились, Сергей Юрьевич взял записную книжку и обратился к сидевшему напротив бледному Фёдорову:

– Книжечка, конечно, ваша?

– Ничего не знаю, сумка не моя, подобрал во дворе.

– Хорошо! Вот вам лист бумаги. Подробно напишите, где, когда и при каких обстоятельствах вы эту сумку, как вы говорите, нашли, а я ненадолго выйду.

Сергей Юрьевич зашел в соседний кабинет и набрал номер эксперта-криминалиста:

– Лёва! Хорошо, что ты на месте!

– Будешь тут на месте: работой завалили выше крыши!

– Не в службу, а в дружбу. Надо тут кое-что проверить на предмет отпечатков пальцев. Сам Полкан велел.

В трубке раздалось хмыканье, и через несколько секунд собеседник спросил:

– У тебя отпечатки фигуранта уже есть?

– Нет.

– Тогда я Зою пришлю, она сделает.

– Ещё одна просьба. Меня интересует, насколько удлинится синтетический шнур длиной полтора метра под нагрузкой около ста килограммов.

– Это можно. У нас как раз и устройство такое есть.

Когда следователь вернулся в кабинет, Фёдоров закончил свое повествование.

– Ну, посмотрим, что вы там написали!

Он внимательно прочитал текст и громко рассмеялся:

– Стало быть, получается так: покойный профессор проник с помощью отмычки в вашу квартиру, взял из неё спортивную сумку, а то, что она ваша, не сомневайтесь, мы докажем, – и соседи видели, и на работе подтвердят, – набил ее орденами, упаковав их предварительно в целлофановые пакеты, и отнес на мусорку, а потом вернулся домой и повесился. Послушайте, Фёдоров, у вас дети есть?

– Сын, 25 лет.

– А внуки?

– Внучке 4 года.

– Так вот, вы ей эту вашу писанину вечером вместо сказки читайте. Поумнее ничего не могли придумать?! Ну что, перепишете или в камеру?

– Я написал, как всё было, а ваше дело, верить или нет. Я адвоката хочу!

– Будет вам адвокат. В суде. А пока зачем он вам?

В дверь постучали.

– Войдите! – громко сказал следователь. – А, Зоенька! – обратился он к девушке в форме младшего лейтенанта, – Проходи! У этого господина надо снять отпечатки пальцев.

Девушка быстро выполнила свою работу.

– Я могу идти?

– Да, спасибо! Наилучшие пожелания Льву Захаровичу!

– Женя! – обратился Сергей Юрьевич к сидящему молодому сотруднику, – проводи нашего кладоискателя к месту ближайшего базирования.

Женя поднялся и скомандовал:

– Встать! Вперед!

Вывел задержанного в коридор и приказал:

– Руки за спину! Лицом к стене!

Фёдоров почувствовал на запястьях прикосновение холодного металла и услышал щелчок наручников.

– Вперёд!

Через пять минут они оказались в подвальном помещении ИВС (изолятора временного содержания), где к ним присоединился охранник.

– В какую его?

– Да они все забиты, – сказал он.

– Давай в угловую!

И Женя повел Федорова дальше.

Снова прозвучала команда: «Стоять! Лицом к стене!»

Зазвенела связка ключей, заскрежетал дверной засов, и Фёдоров перешагнул порог тускло освещенной камеры. Кто-то сзади снял наручники.

Дверь со скрежетом захлопнулась, загремел дверной засов, и наступила тишина. За это время глаза Михаила Сергеевича привыкли к слабому освещению. Он увидел двухъярусные нары вдоль обеих стен вытянутой камеры и посередине длинный деревянный стол с табуретами.

С нижнего ряда, со шконки, расположенной близ небольшого окошка, как бы нехотя поднялся здоровенный детина в голубой майке и спортивных штанах. Руки и грудь его, насколько мог видеть Федоров, украшали многочисленные татуировки.

– Ну, дружок, давай знакомиться! Говори, как тебя зовут, какой ты масти, сколько ходок имел и что тебе шьют.

– Как это «какой масти»?

Вся камера дружно засмеялась.

– О! Да ты пионер! Я спрашиваю, какая у тебя воровская профессия, сколько раз сидел и по какому делу сюда залетел.

– Зовут меня Михаилом Сергеевичем.

– Не Горбачёвым случайно?

Опять раздался смех.

– Нет, – Фёдоровым. Масти, как вы изволили сказать, у меня нет. В тюрьме не сидел, а обвиняют меня в воровстве, – нашёл на мусорке сумку с большими ценностями, вот с ней меня и прихватили.

– Да из тебя вор, как из меня папа Римский! Ты эти сказки будешь следователю рассказывать! Понял?!

– Угу, – кивнул Федоров. – Спать-то мне где?

– Спать, говоришь?! Так ты ж пионер! У нас пионеры первую неделю вообще не спят, а почетную вахту несут, – кивнул он в сторону унитаза.

Камера опять дружно захохотала. – Понял? Или повторить, конек бзделоватый?! – с угрозой произнес детина.

Время было позднее. Все потихоньку начали засыпать. Лампочка, тускло освещавшая помещение ранее, теперь и вовсе горела в полнакала.

Фёдоров занял место в проходе между последними нарами и унитазом, как ему было велено, простоял так часа два, а когда ноги устали, сел прямо на бетонный пол.

Скоро холод, исходящий от бетона, так проник в тело, что сидеть стало невозможно. Он нашарил рукой за унитазом кусок фанеры, видимо служивший совком, и тряпку, всё это подложил под себя, просидел некоторое время в таком положении, прислонил голову к краю унитаза и уснул.

Теперь перенесемся часов на пять назад в кабинет следователя. Женя вернулся и слушал указания Сергея Юрьевича: