О распознавании и собирании гравюр. Пособие для любителей - [65]

Серьезно говоря, для блага и чести искусства было бы желательно, чтобы составилось общество из богатых любителей, которое закупило все встречающиеся на аукционах связки и после тщательного просмотра уничтожало бы их. А то несколько времени спустя те же самые листы (за кило две марки) вновь появляются на следующем аукционе; без отдыха, как вечный жид, блуждает это пугало знающего собирателя изящного.

На что должна быть направлена собирательная деятельность музея, явствует уже из великой цели, которой он должен служить.

Публичный музей должен представлять собой общую картину всего искусства, во всей истории его развития. Для достижения этой цели достаточно было бы иметь главные листы лучших мастеров каждой школы. Такой выбор превосходного совершенно удовлетворяет любителя, желающего получить картину развития искусства из рассмотрения лучших его сокровищ. Но мы не должны забывать, что публичный музей не может и не должен преследовать столь односторонней и узкой цели. Такой музей служит в то же время архивом для истории этой отрасли искусства. Как для историка, так и для музея ничто не может считаться настолько не важным, чтобы его можно было отложить в сторону. Часто случается, что в течение многих лет вовсе не требуются сочинения какого-нибудь полузабытого художника. Но вот о нем вспомнили по какому-либо случаю, и исследователь поражен, что художник этот или вовсе не имеется в богатом публичном музее, или же представлен одним или двумя листами. Вспомним об инкунабулах, сделавшихся столь важными документами для истории гравюрного искусства. Долгое время на них не обращали никакого внимания, а теперь для самых богатых кабинетов становится трудным с пользой умножить этот отдел.

Специалист, задавшись задачей исследовать жизнь и творения отдельных художников и издать свое исследование, не может обойтись без публичных музеев, в особенности в отношении творений художника, так как ему недостает ни времени, ни средств самому собирать произведения мастера, им описываемого. Это удалось только одному Другулину, когда он собирал Эвердингена, чтобы описать его, это раз удалось и мне, в более скромном размере, когда я намеревался описать В. Вальяна (W. Vaillant). Главный материал должны доставлять историку искусства только публичные кабинеты. Довольно требуется труда и жертв, когда перед окончанием такой работы еще нужно справляться с наибольшими европейскими собраниями.

Итак, мы утверждаем, что подобно тому, как публичная библиотека существует не для того, чтобы наскоро быть обозреваемой посторонним посетителем или чтобы хвастать своими редкостями, равным образом и не для того, чтобы доставлять материал для занимательного чтения, а, напротив, для того, чтобы всеобщим богатым источником служить для серьезного исследования и изучения, – так и публичный кабинет гравюр не должен представлять собой только камеру редкостей; он не должен также довольствоваться частичной целью – обладать наилучшим из хорошего. Напротив, он должен стремиться к качественной и количественной полноте, собирая в свой бассейн даже ничтожнейший ручей, скатывающийся с могучих гор искусства. При таких условиях он становится как бы матерью-кормилицей даже для самых слабых его детищ.

Напирая на эту главную цель публичного собрания, мы охотно допускаем, что рядом с ней могут существовать еще и другие побочные цели, которые могут быть приведены в гармонию с главной. Так, к главному собранию может примыкать особенная коллекция портретов, исторических предметов, костюмов и т. п. Когда мы будем рассуждать об устройстве публичного собрания, мы вернемся еще к этому предмету. В этом месте мы считали нужным ясно изложить основную идею публичного собрания.

2. Как следует собирать?

Мы желаем привести здесь для собирателя, в особенности же для начинающего, три правила, в соблюдении которых он никогда не раскается:

a) Прежде всего мы советуем ему собирать всегда с пониманием. Когда он постоянно будет иметь в памяти сказанное нами в первом отделе относительно оценки гравюр, то собрание сделается для него радостью, ибо при приобретениях он будет тверд и уверен в себе и не будет находиться под влиянием неприятного чувства, что купил нечто бесценное или слишком дорогое. Понимание это предохранит его от ошибки приобрести копию вместо оригинала, равным образом он никогда не решится платить что-либо за дурные оттиски с истертых досок.

b) Во-вторых, мы предупреждаем его не иметь известного рода предрассудков. Некоторые думают, что если не получится включить в свои папки произведения только превосходных мастеров, редкости, то вообще не стоит собирать. В этом именно и заключается предрассудок. На художественном рынке есть еще много листов хороших художников, не имеющих, правда, таких высоких цен, как листы отдельно выдающихся мастеров, но все-таки могущих служить украшением хорошей коллекции, доставить много удовольствия и духовной пищи. И в отношении редкостей господствует много предрассудков. Редкость листа не придает ему действительно большого художественного достоинства, ибо она представляется обстоятельством случайным. Иногда самые редкие листы какого-нибудь мастера суть вместе с тем и самые слабые его произведения; они потому и редки, что художник, усмотрев их слабость, забраковал их и хотел предать забвению. В заключение скажем, что предрассудки видны и у исключительных собирателей первых оттисков, листов прежде шрифта. Рассуждая без предрассудков, нужно согласиться, что первые оттиски со шрифтом, в отношении добротности отпечатка, вовсе не отличаются от последних оттисков прежде шрифта. Десять или двадцать лишних отпечатаний с доски, произведенных рукой опытного печатника, не производят существенной разницы в добротности оттисков.