О распознавании и собирании гравюр. Пособие для любителей - [63]
Поэтому можно одобрить лишь такое общее собрание частного лица, которое, смотря по его средствам, стремится к приобретению по одному или по два лучших произведения каждого художника, дабы получить о б з о р и с т о р и и г р а в ю р н о г о и с к у с с т в а. Гейнекен в сочинении своем «Idee generale d'une collection» 1771 года привел имена художников и названия гравюр, стоящих быть приобретенными любителями. Хотя список его ныне уже устарел, но начинающий собиратель найдет в том сочинении много полезных указаний. Еще более поучительно в этом отношении руководство для собирателей гравюр Геллера (Heller-Handbuch fur Kupferstichsammler), в особенности в новом, переработанном Андресеном издании. Здесь указаны художники и новейшего времени.
Далее, есть такие собиратели, которые не столько стремятся к многосторонности, сколько к односторонности. Собиратели, ограничивающиеся какой-нибудь специальностью, могут уже составить превосходную коллекцию и достигнуть известного рода полноты в пределах их собраний. Часто они даже превосходят в этом отношении публичные музеи, направляющие свои взоры и заботы в разные стороны.
Такие собиратели-специалисты опять-таки подразделяются на многие виды. Заметим, кстати, что часть таких собирателей гравюр обращает внимание только на художника-живописца, по которому сработан лист, другая же часть, напротив, интересуется только гравером, создавшим эстамп. Смотря п о р а з л и ч и ю г р а в ю р, собиратели разделяются на таких, которые ищут для своих коллекций только или гравюры на дереве, или офорты, или резцовые листы.
Другим основанием для различения собирателей являются ш к о л ы. Одному нравятся только произведения итальянских художников, тогда как другой любуется немецкими листами, а третий предпочитает голландских офортистов. Четвертому могут нравиться французские портреты XVII века или пикантности XVIII столетия, а пятый может находить свой художественный идеал в листах черной манеры английских художников.
В этих пределах по школам можно еще очертить круг, и эта система принята многими собирателями. Иные любители, отчасти по своим материальным средствам, отчасти вследствие пристрастия к тому или другому художнику, решаются устремить всю свою деятельность на собирание произведений только одного или нескольких мастеров, и в этих случаях они не только имеют все их листы полностью, но и во всех различных оттисках. Многие из таких частных собраний известны. Назовем в Вене: у Артариа творения Рембрандта, Дюрера и Ватерло; в Праге приобретенное сословиями от Вебера в Бонне сочинение В. Голлара; в Берлине у Опермана сочинения Р. Моргена и Э. Манделя; у советника городского суда Аессинга сочинения Ф. Шмидта (то же у Опернаго); у банкира Вольфа сочинения Дитриха; в Потсдаме у обер-штаб-лекаря Пульмана сочинения Менцеля; в Брауншвейге у доктора Р. Блазиуса (из наследства Гаусманна) сочинения Дюрера и т. д.
Вообще же следующие художники всегда были любимым предметом для собирания: из итальянцев – Марк Антоний и мастера его школы; из немцев – А. Дюрер, мастера малого формата (Kleinmeister), Дитрих, Ходовецкий и Ф. Шмидт; из голландцев: Рембрандт, Остаде, Ватерло, Эвердинген; из французов: К. Желе, Нантейль, Эделинк, Массон, Боасье; из англичан – Гогарт, Стрендж, В. Уллет.
Наконец, еще один сорт собирателей держится не рода гравюры, не школы ее, а единственно п р е д м е т а (сюжета) изображения. В этом направлении мы прежде всего встречаемся с с о б р а н и е м п о р т р е т о в. В листах таких собраний центр тяжести заключается не в художнике или роде гравюры, а единственно в изображаемой личности. Всеобщая коллекция портретов, которая охватывала бы изображения лиц всех состояний и времен, превосходит силы одного частного собирателя, если собрание его хоть мало-мальски станет претендовать на полноту, ибо число портретов, бродящих в мире, равняется легионам. Вследствие этого даже богатые собиратели портретов положили себе известный предел, собирая, например, лишь портреты одного государства – их отечества. Другие, смотря по личным склонностям или по роду их занятий, собирают только портреты лиц известного звания или семейства. Так, основаны были собрания, содержащие только портреты известного монарха или членов какого-либо княжеского рода. Кригер в 1817 году составил коллекцию из 963 портретов Фридриха Великого, которые ныне находятся в Берлинском кабинете гравюр. Далее имеются собрания портретов знаменитых врачей, художников (самое богатое у Артариа в Вене), поэтов, певцов и актеров. Собирали также портреты пасторов (бесчисленные портреты этого рода прошлого века представляют собой самое неутешительное явление в гравюрном искусстве). Нет ничего удивительного в том, что знаменитые актрисы, певицы и в особенности танцовщицы вызывали особые коллекции; равным образом и в том, что другие собиратели поставили себе целью соединять в своих папках портреты куртизанок, придворных метресс и других подобных знаменитостей. От глаза собирателя не ускользнуло даже самое необыкновенное, чудовищное, со всеми страхами ночи и атрибутами жестокого. Так, В. Другулин составил такую богатую коллекцию портретов странных личностей, представляющую высокий интерес для историка культуры.
Группа «Митьки» — важная и до сих пор недостаточно изученная страница из бурной истории русского нонконформистского искусства 1980-х. В своих сатирических стихах и прозе, поп-музыке, кино и перформансе «Митьки» сформировали политически поливалентное диссидентское искусство, близкое к европейскому авангарду и американской контркультуре. Без митьковского опыта не было бы современного российского протестного акционизма — вплоть до акций Петра Павленского и «Pussy Riot». Автор книги опирается не только на литературу, публицистику и искусствоведческие работы, но и на собственные обширные интервью с «митьками» (Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарёв, Ольга и Александр Флоренские, Виктор Тихомиров и другие), затрагивающие проблемы государственного авторитаризма, милитаризма и социальных ограничений с брежневских времен до наших дней. Александр Михаилович — почетный профессор компаративистики и русистики в Университете Хофстра и приглашенный профессор литературы в Беннингтонском колледже. Publisher’s edition of The Mitki and the Art of Post Modern Protest in Russia by Alexandar Mihailovic is published by arrangement with the University of Wisconsin Press.
Первая книга художницы Натальи Александровны Касаткиной (1932–2012), которая находилась – благодаря семье, в которой родилась, обаянию личности, профессионализму – всегда в «нужном месте», в творческом котле. (Круг её общения – Анатолий Зверев, Игорь Шелковский, Владимир Слепян, Юрий Злотников, Эдуард Штейнберг, Леонид Енгибаров, Ирина Ватагина…) Так в 1956 г. она оказалась на встрече с Давидом Бурлюком в гостинице «Москва» (вместе с И. Шелковским и В. Слепяном). После участия в 1957 г. в молодёжной выставке попала на первую полосу культового французского еженедельника Les Lettres Francaises – её работа была среди тех, которые понравились Луи Арагону.
Книга представляет собой сборник статей, эссе и размышлений, посвященных Ингмару Бергману, столетие со дня рождения которого мир отмечал в 2018 году. В основу сборника положены материалы тринадцатого номера журнала «Сеанс» «Память о смысле» (авторы концепции – Любовь Аркус, Андрей Плахов), увидевшего свет летом 1996-го. Авторы того издания ставили перед собой утопическую задачу – не просто увидеть Бергмана и созданный им художественный мир как целостный феномен, но и распознать его истоки, а также дать ощутить то влияние, которое Бергман оказывает на мир и искусство.
Книга известного арт-критика и куратора Виктора Мизиано представляет собой первую на русском языке попытку теоретического описания кураторской практики. Появление последней в конце 1960-х – начале 1970-х годов автор связывает с переходом от индустриального к постиндустриальному (нематериальному) производству. Деятельность куратора рассматривается в книге в контексте системы искусства, а также через отношение глобальных и локальных художественных процессов. Автор исследует внутреннюю природу кураторства, присущие ему язык и этику.
Книга И. Аронова посвящена до сих пор малоизученному раннему периоду жизни творчества Василия Кандинского (1866–1944). В течение этого периода, верхней границей которого является 1907 г., художник, переработав многие явления русской и западноевропейской культур, сформировал собственный мифотворческий символизм. Жажда духовного привела его к великому перевороту в искусстве – созданию абстрактной живописи. Опираясь на многие архивные материалы, частью еще не опубликованные, и на комплексное изучение историко-культурных и социальных реалий того времени, автор ставит своей целью приблизиться, насколько возможно избегая субъективного или тенденциозного толкования, к пониманию скрытых смыслов образов мастера.Игорь Аронов, окончивший Петербургскую Академию художеств и защитивший докторскую диссертацию в Еврейском университете в Иерусалиме, преподает в Академии искусств Бецалель в Иерусалиме и в Тель-Авивском университете.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.