О распознавании и собирании гравюр. Пособие для любителей - [64]
Часто портреты ищутся собирателями автографов: хотят иметь портрет и почерк вместе, чтобы одно как бы объясняло другое.
Кроме собрания портретов, если уже обусловить подразделение их предметами, есть еще и с т о р и ч е с к и е к о л л е к ц и и, где в гравюрах обращается внимание только на события из истории государей и народов. Здесь мы вновь строго различаем исторические изображения или же картины из религиозной истории (изображение святых)[22] или из мифологии. Подразделением исторического собрания является коллекция картин, нравов и костюмов, обычаев и домашних сцен (Genre). К ним примыкают старательно составляемые в наше время коллекции сосудов, орнаментов, работы золотых дел мастеров и др.
Приводя здесь все роды специальных собраний, мы не должны пройти молчанием такие, которые обращают главное внимание на географию или топографию (виды и планы городов, замков и отдельных архитектурных зданий) или же на естественную историю.
Так как и самое серьезное дело имеет свой оборотную сторону, то и в рядах собирателей существуют оригиналы, не руководствующиеся при составлении своих коллекций ни одним из указанных моментов, а следующие единственно моде или капризу. Им нет дела ни до художника, ни до школы, ни до сюжета гравюры, они руководствуются какой-нибудь случайностью или второстепенным обстоятельством, побуждающими их отдавать предпочтение известным листам и собирать их.
Против любителей, поставивших себе целью собирать единственно и исключительно оттиски прежде шрифта, нельзя приводить ничего веского. Уже их собственная вина, если они не могут приобрести известного ценного листа, который они, однако ж, очень желали бы иметь, ибо таковой может и не существовать в оттиске прежде шрифта. Но когда другие собиратели охотятся только на неоконченные, пробные оттиски, на листы с ошибочными (неисправленными) подписями, на редкости и так называемые уники (единственные экземпляры), то такое заблуждение уже граничит со смешным. Такие чудаки встречаются на аукционах как изящных произведений, так и книг. Подобно тому, как книжному червю-собирателю известны все исторически замечательные опечатки и они для него интереснее и ценнее всего остального содержания книги, так и собиратель редкостей в области искусства жаден только на ненормальности. Он счастлив, когда приобрел, во время аукционной борьбы, с большими, конечно, жертвами, такую редкость и когда он может хвастать, что эту редкость не имеет даже тот или другой публичный музей. Книжный глупец не читает редкой книги, он довольствуется тем, что приобрел опечатку; для дурака по части изящного, увлеченного случайной внешней формой также исчезает духовное содержание произведения.
Что частный человек сделать не в силах, то становится главной целью публичного собрания гравюр, а именно: стремление к постепенному созданию всеобщей коллекции, которая охватывала бы в возможной полноте всех мастеров и все школы. Осуществить это стремление музею помогает то обстоятельство, что он может не торопиться, может выжидать удобные случаи, в противоположность единичному собирателю, могущему посвятить этому делу лишь часть своей жизни.
Отдел второй
Руководство к собиранию
1. Что следует собирать?
Понятно, что мы не имеем намерения предписывать частному собирателю, какой род гравюр он должен собирать. Искусство представляет собой такое обширное поле и создает на нем такое множество разнообразных цветов, что желание срывать их возникает у каждого самостоятельно. Становится лишь затруднительным решить, какой специальности наибольше посвятить себя. В этом отношении нельзя составить правила или руководства. От индивидуальной склонности каждого зависит, предаваться ли с большим пристрастием известному роду гравюр или определенной их школе. Одному особенно нравятся художественные произведения старонемецкой школы, тогда как другой увлекается классическими листами школы Марка Антония, а третий предпочитает голландских офортистов. Тот, который по гравюрам изучает композиции знаменитых живописцев, обращает внимание не столько на художественное значение гравюр, сколько на вымысел живописца. Еще другие собиратели находят удовольствие в резцовых листах новых мастеров.
В предыдущем отделе мы перечислили различного рода коллекции, встречающиеся у частных собирателей. Каждая из них достойна внимания, ибо каждая из них может служить выражением известной фазы искусства, преследовать серьезные цели. Следовательно, частный собиратель сам может решить, к какому роду собирания он чувствует особенную склонность.
Если же мы желаем дать частному собирателю руководство к собиранию, то мы делаем это лишь с добрым намерением предупредить его от накопления у себя посредственных вещей. Всемирный рынок наполнен такой массой ничего не стоящего товара, что для избавления от него можно было бы пожелать потопа. Этот сорт произведений искусства в особенности появляется на аукционах целыми пакетами или связками. Дешевизна их соблазняет иного новичка; он получает, правда, много бумаги, но тем менее истинных произведений искусства: «Multiplicasti genten et non laetitiam». Подобная дрянь всего более может отбить охоту собирания у начинающего, в особенности если ему впоследствии удастся видеть действительно хорошее, понять и оценить его.
В книге академика рассматриваются правила письма на основе начертаний, какие имели место в истории письма от начала первого тысячелетия вплоть до изобретения книгопечатания. Автор делает акцент на усвоение начинающими приемов работы ширококонечным пером, владение которым является важной частью обучения искусству каллиграфии. Методический материал книги, внимательно изученный, должен обеспечить базу, на которой можно самостоятельно совершенствовать свое мастерство. Вооружитесь терпением, настойчивостью и вам обязательно будет сопутствовать успех, - говорит автор.
Омерзительное искусство — это новый взгляд на классическое мировое искусство, покорившее весь мир. Софья Багдасарова — нетривиальный персонаж в мире искусства, а также обладатель премии «Лучший ЖЖ блог» 2017 года. Знаменитые сюжеты мифологии, рассказанные с такими подробностями, что поневоле все время хватаешься за сердце и Уголовный кодекс! Да, в детстве мы такого про героев и богов точно не читали… Людоеды, сексуальные фетишисты и убийцы: оказывается, именно они — персонажи шедевров, наполняющих залы музеев мира.
Первая в советской искусствоведческой литературе большая монография, посвященная Ван Гогу и ставящая своей целью исследование специальных вопросов его творческой методологии. Строя работу на биографической канве, с широким привлечением эпистолярного материала, автор заостряет внимание на особой связи жизненной и творческой позиций Ван Гога, нетрадиционности его как художника, его одиночестве в буржуазном мире, роли Ван Гога в становлении гуманистических принципов искусства XX века.
В книге «Как понять акварель» известный художник и опытный преподаватель Том Хоффманн раскрывает тайны акварельной живописи. Автор делится профессиональными хитростями, подробно освещая взаимосвязь между цветом, тоном, влажностью и композицией. Это пособие поможет и новичкам, и опытным художникам усовершенствовать свою технику и найти баланс между осторожностью и риском. Ведь именно это – самые важные навыки акварелиста и признак мастерства. На русском языке публикуется впервые.
Тема гармонического развития гражданина и ее отражение в древнегреческой поэзии, историографии, философской прозе рассмотрена на фоне сравнительного анализа эллинской мифологии, гомеровского эпоса, произведений Архилоха, Тиртея, Феогнида, Ксенофана, Симонида Кеосского, Вакхилида и других древнегреческих поэтов классического периода. Большое внимание уделено формированию этических и эстетических норм в жизни, литературе и искусстве, равно как и в системе образования и физического воспитания эллинов.Все эти вопросы связываются автором с историей возникновения и расцвета Олимпийских игр античности.
«Искусство есть искусство жить» – формула, которой Андрей Белый, enfant terrible, определил в свое время сущность искусства, – является по сути квинтэссенцией определенной поэтики поведения. История «искусства жить» в России берет начало в истязаниях смехом во времена Ивана Грозного, но теоретическое обоснование оно получило позже, в эпоху романтизма, а затем символизма. Эта книга посвящена жанрам, в которых текст и тело сливаются в единое целое: смеховым сообществам, формировавшим с помощью групповых инсценировок и приватных текстов своего рода параллельную, альтернативную действительность, противопоставляемую официальной; царствам лжи, возникавшим ex nihilo лишь за счет силы слова; литературным мистификациям, при которых между автором и текстом возникает еще один, псевдоавторский пласт; романам с ключом, в которых действительное и фикциональное переплетаются друг с другом, обретая или изобретая при этом собственную жизнь и действительность.