О распознавании и собирании гравюр. Пособие для любителей - [58]

Иногда высказывается мнение, что употребленные на такие собрания деньги представляют собой мертвый капитал, не приносящий процентов. Но такое мнение может высказывать лишь лицо, мало или ничего не понимающее в этом деле. От самого владельца собрания зависит пользоваться им плодотворным образом и не оставлять его в мертвом состоянии. Даже самое малое собрание становится для его собственника источником чистейшей радости, действительного наслаждения, когда он по временам рассматривает его с пониманием и теплой любовью к искусству. Он уже часто видел тот или другой лист и внимательно его рассмотрел, а все-таки каждый раз он найдет в нем нечто новое, поощряющее, занимательное и поучительное. Искусство вечно юно и вечно ново; настоящее изящество никогда не приедается; истинный знаток, если он и сто раз уже видел дивный лист, в сто первый с таким же интересом возьмет его в руки, как будто он видит его только впервые и недавно лишь приобрел его. Настоящий любитель не эгоист, он не сидит на своих сокровищах искусства, подобно скряге на денежном сундуке. Он чувствует потребность разделить с кем-либо свою радость по поводу прекрасного, и поэтому собрание его открыто для каждого, обладающего любовью и пониманием произведений искусства. Деленная радость – двойная радость. Так иное собрание действует плодотворно по многим направлениям и рассылает свои благодеяния по бесчисленным радиусам. Искусство подобно огню, могущему раздробляться на бесчисленное множество частей, ничего не утрачивая в существе своем или в первобытной своей силе.

Даже рассматривая вопрос «о мертвом капитале» с материальной точки зрения, мы не можем согласиться с правильностью высказанного мнения. Во-первых, настоящее произведение искусства всегда сохраняет свой цену и даже, как мы показали, ценность его со временем увеличивается. Тратя небольшие суммы, можно постепенно умножить такое собрание. Сбереженными копейками и рублями, которые, при благородных лишениях, не были истрачены на проходящие развлечения, накопляются лист за листом, точно в копилке. Постепенно из них образуется собрание, представляющее уже почтенный капитал. В годину великой нужды или непредвиденного несчастья такой капитал является якорем спасения как для собирателя, так и для его семейства.

3. Краткая история собирания гравюр

На стр. 28 мы уже сказали, что древнейшие произведения гравюр на дереве возникли в монастырях. То были церковные изображения, раздававшиеся народу при торжествах и особых церковных случаях. Никто не станет удивляться тому, что сами монастыри сохраняли в своих библиотеках некоторые экземпляры таких изображений, отчасти из набожности, отчасти для того, чтобы иметь образцы на будущее время. Отдельные экземпляры ценных и исчезнувших гравюр на дереве и меди древнейшей эпохи сохранились в монастырях. Так, древнейшая гравюра на дереве с датой, изображающая св. Христофора, 1423 года, найдена в монастыре Буксгейм (ныне она принадлежит лорду Спенсеру).

Когда наука и искусство покинули это духовное убежище и свободно стали действовать среди образованных мирян, доставляя собой наслаждение всему человечеству, тогда они опять нуждались в знатных покровителях, чтобы дать надежный приют своим произведениям. Каждая городская община имела ратушу, в которой лучшие и образованнейшие граждане рассуждали о благе города. В этом здании, представлявшем собой как бы сердце города, уже в ранние времена, в особых огнеупорных помещениях, сохранялись важнейшие документы, к которым вскоре присоединялись научные книги. В короткое время там образовались библиотеки, вмещавшие иногда и собрания картин, старых гравюр на дереве и меди.

И богатые частные лица вскоре полюбили произведения изящного. Кто не имел счастья украшать стен своей квартиры творениями выдающихся художников, тот довольствовался уже тем, что вклеивал хорошие гравюры в огромные книги, заключавшие в себе картоны в виде пустых листов. Подобно немецким патрициям, любившим искусство, и художники не упускали случая собирать гравюры знаменитых мастеров и пользоваться ими при своих занятиях. Из частных собирателей мы назовем Ортелия (Ortelius ум. в 1598), обладавшего одним из лучших экземпляров сочинений Дюрера. После его смерти они по наследству достались Коллинсу (I. Collins); позднее они куплены были на аукционе Сикса Мариэттом, потом они перешли к графу Фрису, от него в 1834 году к Ферстолку, а на аукционе последнего они разрознились. «Habent sua fata libelli» – эту поговорку можно применить и к произведениям искусства. Патриций Нюрнберга Поль Бегайм (Paul Behaim) имел очень богатое для того времени и избранное собрание гравюр на дереве и меди, которому он сам составил каталог. Этот каталог уже тем дорог, что в нем имеются названия отдельных листов. Он ныне находится в Берлинском кабинете гравюр.

Что касается страсти художников к гравюрам, то мы знаем, что листы Марка Антония, например, очень уважались художниками в Германии, а гравюры на дереве и меди Дюрера, в свою очередь, известны были в Италии и там очень ценились, так что Марк Антоний даже копировал их. О безумной страсти Рембрандта к собиранию мы уже выше упомянули. Однажды он приобрел «шутника» (Eulenspiegel) Ауки Аейденского, но должен был за него так много заплатить, что некоторое время принужден был питаться хлебом и сыром.