О праве войны и мира - [25]

35 Тертуллиан, "Против Маркиона" (IV): "Вторую степень достоинства составляют чужеземцы, первую же - ближние". Иероним в диалоге I "Против Пелагия": "Мне предписано любить врагов и как молиться за их гонителей. Но справедливо ли, если я люблю их, как ближних; и единокровных; так что нет никакой разницы между соперником и родственником?".

36 Слова эти принадлежат Сенеке ("О милосердии", кн. I, гл. 2). Златоуст в слове "На послание I к коринфянам" (III. 13 и сл.), говоря о человеческих наказаниях, утверждает: "Не по жестокости, но по благости творят сие люди". Августин: "Подобно тому, как иногда милосердие карает, так и жестокость щадит". Императоры Валентиниан, Феодосии и Аркадий в законе третьем "О защитниках государства" в Кодексе Феодосия постановляют: "Необходимо устранить всякое покровительство, которое, благоприятствуя виновным и способствуя преступным, содействует развитию злодеянии" Тотила у Прокопия в "Готском походе" (II): "Я ставлю наравне тех, кто совершает преступление, и тех. кто препятствует наказанию преступников". См. сказанное в кн. II. гл XXI. II, настоящего трактата.

37 См. по этому предмету Кирилла, "Против Юлиана", кн. V.

38 Сюда же относятся места в евангелиях от Матфея (XXI, 44) и от Луки (XIX. 12, 14, 27). Златоуст в толковании "На послание к римлянам" (гл. XIV), сообщив о бедствиях обитателей Иерусалима, пишет: "Христос совершил все это, слушай его собственные пророчества. высказанные им как в притчах иносказательно, так и открыто и прямое. То же самое в слове втором "Против иудеев".

39 Златоуст, "На послание I к коринфянам": "Умерщвлю ли, искалечу ли? Ибо ведь существует дух суровости, как и дух кротости" (IV. 21). См. также Августина, слово "О нагорной проповеди" (кн. I) и иных авторов, приведенных у Грациана (XXIII, Quaest VIII).

40 В Вульгате здесь вместо "отмстители" сказано "защитники". Однако это слово у христиан часто употребляется в смысле "отмщения". У Тертуллиана в слове "О терпении" сказано: "Если мы защищаемся слабо, то обезумеешь; если защищаемся сильнее, то затруднишься. Как же мне быть с отмщением, меру которого я не в силах соблюсти вследствие нетерпения от боли?". "Он же в слове "Против Маркиона" (II): "Не ведает разумной меры произвол взаимно наносимых насилий, но каждая сторона стремится к полному обоюдному прекращению насилия, подобно тому, как народу, упорствующему и изменившему богу, казалось слишком продолжительным и даже невероятным дожидаться от бога отмщения, предсказанного пророком. "Мне отмщение, я воздам, - говорит господь; между тем совершение насилия сдерживается страхом возмездия и возможность обратного воздаяния служит препятствием для вызывающего образа действий; так что коварная преступность прекращается, поскольку дозволением последующего пресекается предшествующее насилие; если же первое пресечено, то отпадает последующее насилие. Иными словами, легко внушается страх равного возмездия предвкушением того же самого страдания. Нет ничего горше, как терпеть то же, что причинено тобой другим". В слове "О единобрачии" у того же учителя сказано: "Всемирный потоп вызвали иные неправды, наказанные, однако же, единожды, а не семижды семьдесят раз, что заслужили двойные браки". Место из апостола Павла неплохо изъясняет Августин в послании (CLIV): "Оттого-то сказано: не противьтесь злу, дабы не тешиться местью, которая питает душу зрелищем чужого страдания". См. ниже, в кн. II, гл. XX, V и Х настоящего труда.

41 Златоуст к этому месту замечает: "Под плотским оружием разумеется: богатство, слава, власть, красноречие, ловкость, происки, лесть, обман".

42 Тот же Филон в трактате "О созерцательной жизни" приводит следующий стих Гомера:

Молокоядных, и племя абийцев, мужей справедливых.

А Юстин свидетельствует о скифах: "Они не алчут стяжания золота и серебра в такой степени, как другие народы", и немного далее: "Такое воздержание сообщило также справедливость этим людям, не алчущим чужого добра, ибо, как известно, жажда стяжания богатства встречается там, где им больше пользуются". О скифах же имеется сходное, заслуживающее прочтения место у Григоры (кн. II). Таксила обращается к Александру со следующими словами: "Какая нам с тобой, Александр, надобность воевать и сражаться, когда ты ведь пришел сюда не за тем, чтобы отнять у нас воду или насущное пропитание, ради которых только и стоит сражаться людям, одаренным разумом?". Сюда же относится также следующее изречение Диогена: "Не из тех, кто питается ячневой кашей, выходят воры и зачинщики войн" Порфирий в трактате "О воздержании от мяса животных" (кн. II) пишет; "То, что можно легко приготовить и стоит дешево, всегда способствует благочестию у всех людей".

43 Может ли повредить, если мы подкрепим многими другими отличными отрывками из древних авторов и не менее выразительными выдержками весьма верное, но в то же время плохо усвоенное людьми изречение? Так, например. Афиней, философ, у Диогена Лаэртского восклицает:

Вы проливаете в бедствиях пот; без конца увлекает

В схватки и войны стремглав некая страстная сила.

Фабиан Папирий так рассуждает в "Спорных вопросах" у Сенеки-отца: "Вот выстроенные в боевом порядке войска, где нередко сограждане и паже кровные родственники готовы сразиться между собой, и холмы со всех сторон покрываются всадниками, а затем вся местность устилается искалеченными телами, множеством распростертых трупов или наполняется грабителями мертвецов. Спрашивается, какая же причина внушает человеку неистовство совершать злодеяния против человека? Ведь даже дикие звери не ведут между собою войн; но если бы даже они их вели то все равно войны не приличествовали бы людям, этому мерному и столь близкому к богам роду живых существ. К чему же столь великая ненависть влечет вас, когда вы образуете единое племя и в ваших жилах течет общая кровь; или какое безумие побуждает вac проливать взаимно кровь? Что может накликать такое бедствие на человеческий рад и его участь? Неужели столько убийств творится ради установленных кубками пиршественных столов и блеска золоченых потолков? Должно, стало быть, существовать нечто великое и прекрасное ради чего стоит предпочесть оплаченный такою ценой обильно уставленный стол и роскошное убранство - созерцанию солнечного света и сохранению невинности. Или разве необходимо порабощение всего света ради того лишь, чтобы не было ни в чем недостатка желудку и прочим плотским вожделениям? Для чего же грабятся эти богатства, как не для того, чтобы оставить их затем детям". У Филона в толковании на десять заповедей сказано: "Жажда денег, женщин, славы или, наконец, жажда чего-либо другого, что дает удовольствие, и тому подобное разве являлись причиной только маловажных, незначительных и ничтожных зол? Не они ли разлучают кровных родственников, так как естественное доброжелательство между ними превращается в непримиримую ненависть? Разве обширные и густо населенные области вследствие раздоров не превращаются в безлюдные пустыни? Разве земли и моря не наполняются нескончаемыми бедствиями вследствие сухопутных и морских сражений? Потому, что эти войны греков и варваров или тех и других между собой, даже воспроизведенные в трагедиях, проистекали из одного общего источника - жажды богатства, славы или наслаждений". Плиний в "Естественной истории" (кн. II, гл. III) пишет: "Мы пользуемся покоренной землей таким образом, что обладание всеми этими богатствами побуждает нас к преступлениям, убийствам и войнам; мы орошаем ее нашей кровью и покрываем своими непогребенными костями". У Иеронима в слове "Против Иовиниана" (II) сказано: "Диоген утверждает, что тираны и разрушители городов раздувают войны международные и гражданские не просто ради средств существования, зелени и плодов, но ради изысканных плотских наслаждений и пиров". Златоуст в слове "На послание I к коринфянам" замечает: "Ведь если бы люди взаимно любили друг друга, то никто не причинял бы обид другому, им были бы чужды убийства, сражения, воины, восстания, грабежи, сопровождаемые насилием, обманы и всевозможные бедствия". Он же в обращении "К отцу-христианину" о богатствах пишет: "Разве не из-за них происходят восстания и войны, сражения, избиения городского населения, раны, порабощения пленения, убийства и бесчисленные житейские бедствия?". А Клавдиан пишет: