О последствиях любви к котикам - [39]
– Здрассте, – автоматически тоже по-русски брякнула в ответ я. После чего мы обе замерли и начали внимательно рассматривать друг друга.
Ох, как мне повезло, что моим тьютором стала тетка Джин! Бывшая русская, так же, как и я, вышедшая когда-то замуж за англичанина и осевшая в Лондоне. Вот она меня многому научила, даже тому, чего я не ожидала.
Например, тому, как правильно действовать в самых сложных случаях, если необходимо провести ампутацию конечности, резекцию поджелудочных желез, спленэктомию[40], пластику пищевода, резекцию печени, оперативные действия при завороте желудка.
Или осознавать периодическую правильность термина «отпустить» – не препятствовать смерти безнадежного больного пациента в терминальном состоянии.
Или тому, о чем умолчала, уж и не знаю почему, Рэчел. А к важным классовым индикаторам, оказывается, относилась улыбка, а точнее, её умеренность. Тетка Джин мне объяснила, что дамы пролетарских слоев улыбаются и чаще, и шире, чем дамы из средних и высших слоёв. И я научилась контролировать свою ухмыляющуюся рожицу.
И приступать к операции, произнося на удачу волшебные слова «во имя наточенного скальпеля!» Кстати, когда я поинтересовалась происхождением столь неоднозначного пожелания (или ветеринарной молитвы?) она рассеянно пояснила, что это наследие от ее научного руководителя, подцепленное еще дома, в Москве. Хм, а Лондон, она, получается даже через столько лет за дом не считает?
Но самым интересным оказалось другое. Как-то во время теоретического разбора действий при гемангиосаркоме ей позвонили. Потребовав от собеседника куда-то не лезть, она обернулась к мне и предложила попрактиковаться на живом объекте. О том куда мы намылились, я натараторила мужу на автоответчик уже на бегу, и мы понеслись на ее машине в Эпсом. Об этом месте я до сих пор знала только то, что там проходят знаменитые Epsom Derby, на которых я ни разу не была, да и не рвалась. Почему-то мне казалось, что наш визит связан с травмами скакунов. Но я ошиблась, тетку Джин интересовали не это.
– Выжеребка призовой кобылы, – коротко объяснила она, – причем преждевременная и неудачная.
Человек пять мыкались в проходе конюшни. Рожавшая кобыла с подвязанным хвостом находилась в деннике для тяжеловоза, катаясь по соломенной подстилке. Слава богу, под нее догадались подложить плотную ткань, которая должна впитывать влагу. Джин с ходу потребовала приглушить освещение в родильном помещении и позакрывать все окна и двери, чтобы не допустить сквозняков. А меня предупредила: «Будешь помогать». Пока мы облачались в прорезиненный балахоны и дезинфицировали руки, она успела выгнать остальных и допросить главного мыкальщика о том, что произошло.
– Родовая деятельность началась на двое суток раньше срока. Мы сначала-то и не суетились, потому что кобылы, рожающие весной или летом, могут иметь более короткий период беременности. Вроде начиналось все хорошо… но сейчас идут схватки почти без пауз.
– Понятно… а отсутствие пауз между схватками… это?
– Носит названия «тетания матки». Может повлечь за собой смерть жеребенка в утробе из-за кислородного голодания в результате сдавливания сосудов и ограничения кровоснабжения плаценты.
О, как я отрапортовала! Как по учебнику. А тетка Джин только хмыкнула:
– По теории – зачет. Посмотрим, как с практикой.
– А что там?
– Там… посмотрим, – пробормотала она и принялась бесстрашно ощупывать лошадку. – Так… слишком большой для нее жеребенок… расположен нормально… но не в состоянии полностью пройти через родовые пути. Плохо дело… Есть шанс кого-то не спасти. Понадобятся цепи на передние ноги жеребенка… готовься, будем его тянуть одновременно с сокращениями матки.
Ужас! Вот просто ужас! Для меня особенно, потому что первый раз в жизни! Но мы это сделали. Джин доверила мне осторожно очистить мордочку новорожденного жеребенка от слизи, а копыта от хряща, а сама занялась кобылой. И тут я поняла, что она делает. Под ее ладонями порванные кровеносные сосуды буквально затягивались, а кожа приобретала здоровый вид. Я знаю, как это бывает, сама делала так же. А это значит…
– Сейчас кобыле нужна вода, – устало сказало Джин, – а жеребенку – молозиво. И останется совсем немного. Через час дождемся более слабых схваток для изгнания последа и можно будет уезжать. Дальше и без нас разберутся…
– Тьютор…, – решилась я. – А нет ли у Вас на примете кого-то кошачьего с проблемами и необходимостью вмешательства? Я тоже могу кое-что показать…
Тетка Джин пообещала мне первого же проблемного пациента кошачьего роду-племени, и мы наконец выползли из денника на дрожащих ногах, мечтая стянуть с себя угвазданные одеяния и покурить. И первым, кого я увидела, оказался крайне хмурый муж. Черт, он же должен был услышать мое сообщение на автоответчике, а потом я уже не имела возможности дотянуться до трубы! Сейчас будет вопить и скандалить… Правда, узрев меня, всю такую красивую, в перемазанном кровью балахоне, он как-то чуть не подавился. А углядев не менее живописную тетку Джин, которая тут же построила всех незанятых буквально парой указаний, и вообще передумал встревать в процесс. Но по дороге домой он все-таки осторожно высказался, насчет того, что предупреждать надо. И что ему на кафедре сказали о моем отъезде с профессором…, и он забеспокоился… Я захохотала.
Данная книга представляет собой сборник рассуждений на различные жизненные темы. В ней через слова (стихи и прозу) выражены чувства, глубокие переживания и эмоции. Это дневник души, в котором описано всё, что обычно скрыто от посторонних. Книга будет интересна людям, которые хотят увидеть реальную жизнь и мысли простого человека. Дочитав «Записки» до конца, каждый сделает свои выводы, каждый поймёт её по-своему, сможет сам прочувствовать один значительный отрезок жизни лирического героя.
В сборник «Долгая память» вошли повести и рассказы Елены Зелинской, написанные в разное время, в разном стиле – здесь и заметки паломника, и художественная проза, и гастрономический туризм. Что их объединяет? Честная позиция автора, который называет все своими именами, журналистские подробности и легкая ирония. Придуманные и непридуманные истории часто говорят об одном – о том, что в основе жизни – христианские ценности.
«Так как я был непосредственным участником произошедших событий, долг перед умершим другом заставляет меня взяться за написание этих строк… В самом конце прошлого года от кровоизлияния в мозг скончался Александр Евгеньевич Долматов — самый гениальный писатель нашего времени, человек странной и парадоксальной творческой судьбы…».
Автор ничего не придумывает, он описывает ту реальность, которая окружает каждого из нас. Его взгляд по-журналистски пристален, но это прозаические произведения. Есть характеры, есть судьбы, есть явления. Сквозная тема настоящего сборника рассказов – поиск смысла человеческого существования в современном мире, беспокойство и тревога за происходящее в душе.
Устои строгого воспитания главной героини легко рушатся перед целеустремленным обаянием многоопытного морского офицера… Нечаянные лесбийские утехи, проблемы, порожденные необузданной страстью мужа и встречи с бывшим однокурсником – записным ловеласом, пробуждают потаенную эротическую сущность Ирины. Сущность эта, то возвышая, то роняя, непростыми путями ведет ее к жизненному успеху. Но слом «советской эпохи» и, захлестнувший страну криминал, диктуют свои, уже совсем другие условия выживания, которые во всей полноте раскрывают реальную неоднозначность героев романа.
Как зародилось и обрело силу, наука техникой, тактикой и стратегии на войне?Книга Квон-Кхим-Го, захватывает корень возникновения и смысл единой тщетной борьбы Хо-с-рек!Сценарий переполнен закономерностью жизни королей, их воли и влияния, причины раздора борьбы добра и зла.Чуткая любовь к родине, уважение к простым людям, отвага и бесстрашие, верная взаимная любовь, дают большее – жить для людей.Боевое искусство Хо-с-рек, находит последователей с чистыми помыслами, жизнью бесстрашия, не отворачиваясь от причин.Сценарий не подтверждён, но похожи мотивы.Ничего не бывает просто так, огонёк непрестанно зовёт.Нет ничего выше доблести, множить добро.