О пользе неудачной помолвки - [71]

*** **

Часы тянулись, и прошедшие два дня показались мне соизмеримыми с неделей.

Еду я заказывала в комнату, так как её пределы по личной просьбе императора нам покидать было не желательно. Иногда я долго стояла около водопада, через который внешний мир был настолько прекрасен, что не верилось, какое зло сейчас там творится. Судя по источникам информации, в сеть ещё не просочилась новость о смерти наследника, что однажды навело меня на странную мысль.

— Леш, а что если Рьян и был главой оппозиции?

Муж, оторвавшись от видео, просматриваемого на планшете, удивленно воззрился на меня. Приподняв бровь, он попросил меня продолжить рассказ о том, как я пришла к этой мысли.

— У него ведь есть мотив, хотя император и утверждал обратное. Что если, как ты и говорил, отбросить всё чувственное, оставив только сухие факты. У Рьяна достаточно мозгов, связей и возможностей устроить государственный переворот, к тому же смерть его старшего брата год назад была ему выгодней всего.

— Логично, — задумчиво ответил супруг, — но что ты скажешь по поводу того разговора между двойняшками?

— Помнишь, как яростно Рьян защищал Лини? Она могла быть его сообщницей, а Нили догадалась только о своей двойняшке, на брата могла даже не подумать.

— Случай в парке как объяснишь? — продолжал засыпать недоверчивыми вопросами.

— Он хотел отвести от себя подозрения.

— И потом просто так умер?

— А что если убийство собственного брата подстроила Нили, которая сбежала из дворца специально, зная, что от неё могут избавиться? И сейчас смерть Рьяна скрывают именно по этому поводу, так как император не может никому доверять, желая вывести злоумышленников на чистую воду.

— Совершенно безрассудная идея, но в ней что-то есть, — вздохнул Леша, откинувшись на спинку кресла. — Но что тебя подтолкнуло к этому умозаключению?

— Как ни странно, но именно чувства. Слишком Рьян доверял Лини, когда никому вокруг доверять нельзя. Да и смерть почему-то скрывают.

— Хорошо, давай подумаем методом от противного. Если Рьян в сговоре с Лини, не легче ли ему было подыгрывать Нили, дабы никто не догадался? Ведь слишком открыто защищать одну сестру, подставляя другую, опасно. Да и ты преувеличиваешь, Лисичка. Не так сильно он её и защищал, просто упоминал, что она тихая и кроткая.

— Тогда не знаю, — пожала я плечами, забирая из рук Изумрудова планшет и присаживаясь к нему на колени. — Лишь бы нас выпустили с этой планеты. Ты с Картером связывался?

Руки Леши пробрались под мою кофточку, так что мысли понеслись немного в другом направлении. Чтобы отомстить супругу за потерю мною нити разговора, я принялась осыпать поцелуями шею и массировать плечи Леши.

— Он стоит на частном космодроме, выбрался туда сегодня ночью во время одного из взрывов, когда все правоохранительные органы были заняты. Он смог бы уже улететь, если бы не наше заключение во дворце.

— До этого его не могли выпустить, а теперь нас, — прошептала я в губы мужчины, буквально выпрашивая поцелуй.

В дверь постучали. Я застонала, слезая со своего мужа, который с трудом отпустил меня. Переглянувшись, мы обменялись слабыми улыбками, и пошли в сторону выхода.

Открыв дверь, я замерла, так как на пороге стояла заплаканная Лили. Девочка возвела очи горе, прошептав:

— Сыграем в шахматы?

Я не знала, что ответить, поэтому лишь кивнула, пропуская девочку внутрь. Принцесса пришла со своим набором шахмат, начав раскладывать их на журнальном столике. Леща приподнял в удивлении брови, но я лишь пожала плечами.

— Не хочешь сыграть со мной? Не уверен, что хорошо играю, но кое-что все же умею. Нас с Алисией в детстве учил играть в эту игру её дедушка, — присев рядом с девочкой на диван, улыбнулся муж.

— Вы знакомы с детства?

— Я её носил на руках, когда она родилась, — кивнул Леша, и я усмехнулась.

— Ронял, скажи лучше.

— Всего один раз-то было!

— Конечно, после этого родители тебе не доверяли!

Мы негромко рассмеялись, и принцесса позволила себе улыбнуться. Это была своеобразная победа.

— Спасибо за то, что пытаетесь меня развеселить, — прошептала девочка, и на её глазах вновь выступили слезы. — Рьян всегда хорошо относился ко мне, в отличие от сестер. Они считают меня не от мира сего, часто подтрунивают, а братик… Братик любил меня! Обрабатывал мне коленку заживляющим раствором, когда я упала, носил меня на руках, если я от быстрого бега подвернула лодыжку, и защищал… От сестер защищал! Почему он?..

У ребенка началась истерика. Мы с мужем, не сговариваясь, обняли малышку с двух сторон. Я прижала её к своей груди, гладя по волосам, пока Лили что-то бессвязно шептала, будто в забытье.

— Он был таким хорошим, заботливым. Улыбался мне. Мне никто, кроме вас, не улыбается! Даже маме сейчас нет до меня дела, она все с моими другими сестрами что-то готовят, заботятся о мелкой, — шептала девочка, и я вспомнила, что как-то видела императрицу с грудным ребенком на руках, значит, это и есть та самая седьмая дочь. — Я им не нужна, им и Рьян не нужен… Они его никогда не любили! Всегда только о своих нарядах и разговаривали, а он не был светским человеком…

Я, действительно, заметила некоторую холодность со стороны императорской семьи к младшему Роялу. Он чем-то неуловимо отличался от консерваторов, впрочем, мысль не совсем верная. Я бы сказала, что Рьян больше всех походил на своего отца, а вот вместе они отличались от всей семьи вместе взятой. И последнее заключение убеждает меня в том, что наследник не мог оказаться предателем.