О науке и не только - [19]
Я сам к этому времени затвердился во второй команде института по баскетболу, но в первую не проходил, как я сейчас понимаю, вследствие недостаточной физики (скорости дриблинга, прыжка) и неправильного понимания функций разыгрывающего защитника. Тренируясь с ребятами из первой команды или с городскими звездами В. Худовым, Б. Дьячковым из вечных соперников политехов — строительного института, в играх двое на двое, трое на трое я им ничуть не уступал в защите и забивал как с точки, так и в проходе не хуже чем они (поэтому они меня и приглашали), а когда начиналась игра пять на пять, то все мои навыки куда-то пропадали. В команде менялись тренеры: В. Ковалев, Ю. Свиридов, В. А. Темченко, а к моему шестому курсу команда вовсе осталась без тренера, и я взял на себя его функции, с чем ребята были почему-то согласны, но я был скорее не тренер, а организатор.
На пятом курсе я вдруг пристрастился читать журнал «Судостроение», порой даже не понимая сути вопроса, излагаемого в специальных статьях, а также реферативные журналы по судостроению, причем без рекомендаций преподавателей. С преподавателями было по-разному. По происшествию лет многих уже не помню — значит, они не оставили от себя ничего или ничего хорошего. Яркое впечатление оставили лекции А. С. Хряпченкова по котлам, обратное — доцента В. Н. Свободова по двигателям внутреннего сгорания, известного в г. Горьком двигателиста. Однако ему, видимо, было в тягость читать лекции, и поэтому он легко «покупался» на возглас с задней парты: «А вот в Южной Америке, говорят, есть рыбка…» и час занятий рассказывал нам о пираньях Амазонки и обитателях джунглей Южной Америки. Звенел звонок, он спохватывался, что не донес до нас важное по теме занятия, и задавал это на самостоятельную проработку. Итог: несмотря на то, что я получил у него «пятерку», знания по теории двигателей внутреннего сгорания после окончания института у меня практически отсутствовали.
Преддипломную практику уже на шестом курсе я проходил в Опытном конструкторском бюро машиностроения (ОКБМ), получившем в 1964 г. такое название после реорганизации в системе управления атомной отраслью. Возглавлял эту организацию И. И. Африкантов, известный тогда в узких кругах конструктор и организатор работ по созданию ядерных реакторов и оборудования для атомной промышленности, гражданского и военно-морского флота, доктор технических наук, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Сталинской премий. Практика плавно перешла в работу над дипломным проектом по тематике ОКБМ, который из соображений секретности выполнялся в стенах ОКБМ. Все шло к тому, чтобы после получения диплома я оставался работать в одном из конструкторских отделов ОКБМ, но внутри меня грыз червячок сомнений. Причина, видимо, имела давние корни. В мае 1961 г. от кораблестроительного факультета отпочковался новый закрытый физико-технический факультет, организатором которого был И. И. Африкантов. Нам, студентам уже третьего курса, предложили выбор: оставаться на кораблестроительном факультете или перейти на новый факультет. Многие написали заявление о переводе, но не я — что-то меня держало, и приобщаться к передовым технологиям почему-то не хотелось. Вот и перед защитой дипломного проекта в ОКБМ внутри меня зазвучала музыка дальних дорог, и я задумался о другом месте своей дальнейшей работы. Петрозаводск? Но климат там хуже, чем в Сибири. Херсон? Я колебался. Когда однажды я приехал с соревнований (я там не играл, а судил), мой дружок Эдуард Мельников, с которым мы было написали запрос на один из Херсонских судостроительных заводов о возможности работы после окончания института, радостно сияя, сообщил мне, что на факультет пришел запрос с Дальнего Востока, и он (Эдуард) дал согласие на работу в Комсомольском-на-Амуре вечернем политехническом институте, и если я согласен, то места еще есть. Победила романтика, дал согласие и я, думая при этом, что отработаю годок и подамся дальше, во Владивосток или на Сахалин, а может быть на Камчатку или на Курилы.
Глава 5. На Дальнем Востоке
«Красива Амура волна и вольностью дышит она,
Знает волна — стерегут ее покой.
Спокойны реки берега, на них золотая тайга,
Дышит волна ее чудной красотой»
Вальс «Амурские волны»
В Комсомольск-на-Амуре, тогда, как и Горький, закрытый для иностранцев город, я приехал 4 сентября 1965 г. поездом, который тащился восемь суток. Из всей дороги запомнились только озеро Байкал и жесткие полки плацкартного вагона.
Мои однокурсники Э. Мельников и В. Карпова были очень рады, что я приехал, не передумал, и закатили в общежитии института «банкет» по поводу моего прибытия. На следующий день, в воскресенье, все поехали смотреть новый (тогда) город-спутник Амурск. Там я впервые испытал на себе мощь Амура — прыгнув с висячего трамплина в незарегулированную реку, я вынырнул метрах в 150 от места входа в воду (так унесло меня течение) и с трудом выгреб к берегу, потеряв еще метров 200. Потом оказалось, что проверил я не основное русло Амура, а его протоку.
Комсомольск-на-Амуре мне снится до сих пор — я был там уважаем и ценим так, как не добился этого потом в Горьком/Н. Новгороде (на Западе, как говорят там). Часто вспоминаю, как каждое утро в 5-00 по радио звучал вальс «Амурские волны», поднимая какой-то тихий восторг в моей душе:
Об авторе: 1929 года рождения, наполовину негр, наполовину индеец сиксика (черноногие), Куртис Найт до 8-ми летнего возраста жил в индейской резервации. Очень рано его вдохновила к сочинению песен его мать, она писала не только отличные стихи, но и хорошие песни и музыку. После окончания школы он переехал в Калифорнию, там было несравненно больше возможностей для расширения музыкального кругозора. Затем автобус, проделав путь в три тысячи миль, привёз его в Нью-Йорк, где он встретил одного агента, занимающегося подбором групп для созданных им целой сети клубов на Восточном Побережье.
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Часто слышишь, «Если ты помнишь шестидесятые, тебя там не было». И это отчасти правда, так как никогда не было выпито, не скурено книг и не использовано всевозможных ингредиентов больше, чем тогда. Но единственной слабостью Таппи Райта были женщины. Отсюда и ясность его воспоминаний определённо самого невероятного периода во всемирной истории, ядро, которого в британской культуре, думаю, составляло всего каких–нибудь пять сотен человек, и Таппи Райт был в эпицентре этого кратковременного вихря, который изменил мир. Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.