О, мед воспоминаний - [11]
так мне рассказывала Анна Ильинична, с которой я очень дружила. Рядом с ней ее муж:
логик, философ, литературовед Павел Сергеевич Попов, впоследствии подружившийся с
М. А. Иногда ей аккомпанировал Николай Петрович Шереметьев (симпатичный человек),
иногда художник Сергей Сергеевич Топленинов, а чаще она сама перебирала струны.
Когда она была маленькой и ее спрашивали: „Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?",
она отвечала: „лошадью или певицей".
Так же просто пел Иван Михайлович Москвин, но все равно, у А. И. получалось
лучше.
Помню, как Михаил Афанасьевич повез меня в первый раз знакомиться к Анне
Ильиничне Толстой и к мужу ее Павлу Сергеевичу Попову. Жили они тогда в
Плотниковом переулке, №10, на Арбате, в подвальчике, впоследствии воспетом в романе
„Мастер и Маргарита". Уж не знаю, чем так приглянулся подвальчик Булгакову. Одна
комната в два окна была, правда, пригляднее, чем другая, узкая как кишка...
В коридоре лежал, раскинув лапы, щенок-боксер Григорий Потапыч. Он был пьян.
— Я выставила в коридор крюшон: там холоднее, — сказала хозяйка. - А он
налакался.
33
В столовой сидел красивый молодой человек и добродушно улыбался. Это друг
семьи — Петя Туркестанов. Были в этот вечер и Лямины. Тогда я еще не
предчувствовала, что на долгие годы подружусь с Анной Ильиничной Толстой и так
больно переживу ее смерть...
Вспоминается жадно и много курящая писательница Наталия Алексеевна
Венкстерн и друг юности Н. Н. Лямина известный знаток Шекспира М. М. Морозов,
человек, красивый какой-то дикой тревожной красотой.
Бывали у Ляминых и актеры: Иван Михайлович Москвин, Виктор Яковлевич
Станицын, Михаил Михайлович Яншин, Цецилия Львовна Мансурова и Елена
Дмитриевна Понсова.
Слушали внимательно, юмор схватывали на лету. Читал М. А. блестяще:
выразительно, но без актерской аффектации, к смешным местам подводил слушателей
без нажима, почти серьезно — только глаза смеялись...
34
17
КОКТЕБЕЛЬ — КРЫМ
Наступило лето, а куда ехать — неизвестно. В воздухе прямо носилось слово
„Коктебель": многие говорили о том, что поэт Максимилиан Волошин совершенно
безвозмездно предоставил все свое владение в Коктебеле в пользование писателей. Мы
купили путеводитель по Крыму д-ра Саркисова-Серазини. О Коктебеле было сказано, что
природа там крайне бедная, унылая. Прогулки совершать некуда. Даже за цветами
любители ходят за много километров. Неприятность от пребывания в Коктебеле
усугубляется еще тем, что здесь дуют постоянные ветры. Они действуют на психику
угнетающе, и лица с неустойчивой нервной системой возвращаются после поездки в
Коктебель еще с более расшатанными нервами. Цитирую вольно, но в основном
правдиво.
Мы с М. А. посмеялись над „беспристрастностью" д-ра Саркисова-Серазини, и,
несмотря на „напутствие" друга Коли Лямина, который говорил: „Ну, куда вы едете? Крым
— это сплошная пошлость. Одни кипарисы чего стоят!", мы решили: едем все-таки к
Волошину. В поэзии это звучало так:
Дверь отперта. Переступи порог.
Мой дом открыт навстречу всех дорог.
(М.Волошин „Дом поэта", 1926 г.)
В прозе же выглядело более буднично и деловито:
„Прислуги нет. Воду носить самим. Совсем не курорт. Свободное дружеское
сожитие, где каждый, кто придется „ко двору", становится полноправным членом. Для
этого же требуется: радостное приятие жизни, любовь к людям и внесение своей доли
интеллектуальной жизни". (Из частного письма М. Волошина. 24 мая 1924 г.) .
И вот через Феодосию — к конечной цели.
В отдалении от моря — селение. На самом берегу — дом поэта Волошина.
Еще с детства за какую-то клеточку мозга зацепился на всю жизнь образ юноши
поэта Ленского: „всегда востор-
35
женная речь и кудри черные до плеч." А тут перед нами стоял могучий человек, с
брюшком, в светлой длинной подпоясанной рубахе, в штанах до колен, широкий в плечах,
с широким лицом, с мускулистыми ногами, обутыми в сандалии. Да и бородатое лицо
было широколобое, широконосое. Грива русых с проседью волос перевязана на лбу
ремешком, — и похож он был на доброго льва с небольшими умными глазами. Казалось,
он должен заговорить мощным зычным басом, но говорил он негромко и чрезвычайно
интеллигентным голосом (он и стихи так читал — без нажима, сдержанно, хотя писатель
И. А. Бунин в своих воспоминаниях ( т. 9 полного собрания сочинений, стр. 425), кстати
сказать, недоброжелательных по тону, говорит, что Волошин, читая свои стихи... „делал
лицо олимпийца, громовержца и начинал мощно и томно завывать... Кончая, сразу
сбрасывал с себя эту грозную и важную маску..." (Скажу попутно: ничего деланного,
нарочитого, наблюдая ежедневно Максимилиана Александровича в течение месяца, мы
не заметили. Наоборот, он казался естественно-гармоничным, несмотря на свою
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.