О любви - [56]

; вскоре наветчики – да поразит их бог своим гневом – начали говорить и толковать об их любви по поводу песен, которые Гильем сочинял, утверждая, что он полюбил госпожу Маргариту, и до тех пор болтали об этом вкривь и вкось, пока дело не дошло до ушей монсеньора Раймонда. Тот был весьма удручен этим и сильно опечалился, прежде всего потому, что ему надлежало теперь потерять своего оруженосца, которого он любил, а еще больше из-за позора своей жены.

Однажды случилось, что Гильем отправился на соколиную охоту, сопровождаемый только одним стремянным; и монсеньор Раймонд велел спросить, где он; и слуга ответил, что Гильем поехал на соколиную охоту, а другой прибавил, что он находится в таком-то месте. Тотчас Раймонд прячет под платье оружие, велит привести коня и направляется совсем один к тому месту, где был Гильем. Ехал он до тех пор, пока его не отыскал. Когда Гильем увидел его, то сильно удивился, и тотчас пришли ему зловещие мысли, и он отправился к нему навстречу и сказал: «Сеньор, добро пожаловать! Почему это вы совсем один?»

Монсеньер Раймонд ответил: «Гильем, для того ищу я вас, чтобы развлечься с вами вместе. Вы ничего не поймали?» – «Я ничего не поймал, сеньор, ибо ничего не нашел, а кто мало находит, ничего и не ловит, говорит пословица». – «Ну, так оставим эту беседу, – сказал монсеньор Раймонд. – И, помня о той верности, которою вы мне обязаны, ответьте правдиво о тех вещах, о которых я хочу спросить вас». – «Клянусь богом, сеньор, – сказал Гильем, – если это такая вещь, какую можно сказать, я вам скажу ее». – «Я хочу, чтобы без всяких уловок, – сказал монсеньор Раймонд, – вы ответили мне полностью на то, о чем я спрошу вас». – «Сеньор, о чем бы вы ни пожелали спросить меня, – сказал Гильем, – я на все отвечу вам правдиво». Тогда монсеньор Раймонд спросил: «Гильем, если Бог и святая вера вам дороги, скажите: есть ли у вас возлюбленная, для которой вы поете и к которой вы охвачены любовью?» Гильем ответил: «Сеньор, как бы мог я петь, если бы любовь не нудила меня? Узнайте истину, монсеньер: любовь всего меня держит в своей власти». Раймонд ответил: «Охотно верю, ибо иначе как могли бы вы так хорошо петь? Но я хочу знать, кто ваша дама». – «Ах, сеньор, ради Господа Бога! – сказал Гильем. – Подумайте сами, чего вы от меня требуете. Ведь вы хорошо знаете, что негоже называть имя своей дамы и что Бернарт де Вентадорн сказал:

Разум мне служит для одной вещи:

Никогда еще никто не спрашивал меня о причине моей радости

Без того, чтобы я охотно ему не солгал,

Ибо не кажется мне добрым правилом,

Но скорее безумием и ребячеством,

Чтобы кто-нибудь счастливый в любви

Открыл свое сердце другому человеку.

Разве что только тот может услужить и помочь ему[181]».

Монсеньор Раймонд ответил: «Я вам даю слово, что буду служить вам, поскольку это в моей власти». Раймонд так настаивал, что Гильем ему сказал: «Сеньор, знайте, что я люблю сестру госпожи Маргариты, вашей жены, и думаю, что она тоже меня любит. Теперь, когда вы это знаете, прошу вас помочь мне или по крайней мере не чинить мне помехи». – «Вот моя рука и слово, – сказал Раймонд. – Я клянусь вам и обещаю употребить в вашу пользу всю мою власть». Тут он поклялся ему и, поклявшись, сказал: «Я хочу отправиться вместе с вами в ее замок, который близко отсюда». – «И я вас очень прошу об этом, – сказал Гильем, – клянусь богом». Итак, они направились к замку Льет. И когда они прибыли в замок, их очень хорошо приняли там эн[182] Роберт Тарасконский, который был мужем госпожи Агнесы, сестры госпожи Маргариты, и сама госпожа Агнеса. И монсеньор Раймонд взял госпожу Агнесу за руку, отвел ее в опочивальню, и они сели рядом на кровать. И монсеньер Раймонд сказал: «Теперь скажите мне, свояченица, со всею правдивостью, которою вы мне обязаны, любите ли вы кого-нибудь любовью?» И она сказала: «Да, сеньор». – «И кого?» – спросил он. «О, этого я вам не скажу! – ответила она. – О чем это вы толкуете со мной?»

Но он так ее упрашивал, что наконец она сказала, что любит Гильема де Кабестаня. Она сказала это потому, что видела Гильема задумчивым и печальным, и она хорошо знала, что он любит ее сестру, и потому боялась, что Раймонд замыслит злое против Гильема. Такой ответ доставил Раймонду большую радость.

Агнеса все рассказала своему мужу, и тот сказал, что она очень хорошо сделала, и обещал предоставить ей свободу делать и говорить все, что только может спасти Гильема. Агнеса не преминула так поступить. Она позвала Гильема к себе в опочивальню и оставалась с ним наедине столько времени, что Раймонд подумал, что они предаются любовным утехам; и все это было ему приятно, и он начал уже думать, что все, что ему наговорили, было неправдой и что люди болтали это на ветер. Агнеса и Гильем вышли из опочивальни. Подали ужинать, и все поужинали в большом веселье. А после ужина Агнеса велела поставить кровати их обоих около самой ее двери, и Гильем и дама так искусно притворялись, что Раймонд поверил, что Гильем спит с нею.

На другой день они пообедали в замке весьма весело и после обеда уехали, отпущенные с почетом и пышностью, и вернулись в Русильон. И Раймонд, как можно скорее попрощавшись с Гильемом, пошел к своей жене и рассказал обо всем, что видел, о Гильеме и о ее сестре, отчего жена его провела всю ночь в большой печали. И на другое утро она велела позвать Гильема, обошлась с ним плохо и назвала его неверным другом и изменником. А Гильем попросил у нее пощады, как человек, который совсем неповинен в том, в чем его обвиняют, и рассказал обо всем, что произошло, слово в слово. Дама призвала к себе сестру и от нее узнала, что Гильем невиновен. И по этому случаю она приказала, чтобы он сочинил песню, в которой высказал бы, что никогда не любил ни одной женщины, кроме нее, и тогда он сочинил песню, в которой говорится: