О любви - [58]

Французы вывезли из Египта четыре фолианта, озаглавленные «Книга песен». Эти фолианты содержат:

1. Жизнеописания поэтов, сочинивших эти песни.

2. Самые песни. Поэт воспевает в них все, что его занимает; он восхваляет своего быстрого скакуна и свой лук, поговорив сперва о своей возлюбленной. Песни эти часто были любовными письмами авторов, которые сообщали любимому предмету точную картину всех чувств своей души. В них иногда говорится о холодных ночах, во время которых приходилось сжигать свой лук и стрелы. Арабы – бездомный народ.

3. Жизнеописания музыкантов, сочинивших музыку к этим песням.

4. Наконец, изображения музыкальных формул; эти формулы для нас – непонятные иероглифы, и музыка эта навсегда останется нам недоступной; впрочем, она и не понравилась бы нам.

Существует еще другой сборник, озаглавленный «История арабов, умерших от любви».

Эти любопытнейшие книги чрезвычайно мало известны. У небольшого числа ученых, которые могут прочесть их, сердце иссушено учеными занятиями и академическими привычками. Чтобы разобраться в этих памятниках, столь интересных своей древностью и своеобразной красотой нравов, которую они позволяют угадывать, надо обратиться к истории за некоторыми фактами.

С незапамятных времен, особенно перед самым появлением Магомета, арабы отправлялись в Мекку, чтобы совершить обход вокруг Каабы, или дома Авраамова. Я видел в Лондоне очень точную модель этого священного города. Эго семь или восемь сотен домов, имеющих кровли в виде террас и затерянных среди песчаной пустыни, сжигаемой солнцем. На одной из окраин города виднеется обширное здание, имеющее приблизительно квадратную форму. Это сооружение окружает Каабу; оно состоит из множества крытых галерей, необходимых под аравийским солнцем для совершения священной прогулки. Галереи эти играли важную роль в истории арабских нравов и поэзии: по-видимому, в течение долгих веков они были единственным местом, где мужчины и женщины собирались вместе. Перемешавшись между собою, они медленными шагами, распевая хором священные стихи, делали круг Каабы. Эта прогулка занимает три четверти часа, и она повторялась по нескольку раз в день; таков был священный обряд, для совершения которого мужчины и женщины стекались со всех концов пустыни. В галереях Каабы цивилизовались арабские нравы. Вскоре возникла борьба между отцами и влюбленными; вскоре араб начал в любовных одах изливать свое чувство перед строго охраняемой братьями или отцом молодой девушкой, с которою рядом он совершал священную прогулку. Великодушные и сентиментальные привычки того народа уже сложились в кочевом становище, но мне кажется, что арабская галантность родилась рядом с Каабой; там же и родина литературы. Эта литература первоначально выражала страсть с той простотою и пылом, с какой испытывал ее поэт. Позднее поэт, вместо того чтобы стараться тронуть сердце своей милой, стал стараться писать красивые стихи. Так зародилась напыщенность, которую мавры несли с собой в Испанию и которая доныне еще портит книги этого народа[186].

Я вижу трогательное доказательство уважения, с которым арабы относились к слабому полу, в формуле их развода. Женщина в отсутствие мужа, с которым хотела расстаться, складывала шатер и затем вновь его расставляла так, что вход оказывался теперь с противоположной стороны. Эта простая церемония навсегда разлучала супругов.

Отрывки, извлеченные и переведенные из сборника, озаглавленного «Диван любви», составленного Эбн-Аби-Хадглатом

(Рукописи Королевской библиотеки, № 1461 и 1462)

Мухаммед, сын Джафара Элауазади, рассказывает, что, когда Джамиль заболел тем недугом, от которого умер, Элабас, сын Сохайля, посетил его и нашел его уже умирающим. «О сын Сохайля! – сказал ему Джамиль. – Что думаешь ты о человеке, который никогда не пил вина, никогда не получал незаконного барыша, никогда не умерщвлял безвинно ни одного живого творения, чью жизнь заповедал щадить Аллах и который ныне свидетельствует, что нет Бога, кроме Бога, и Мухаммед – пророк его?» – «Я думаю, – ответил бен-Сохайль, – что человек этот спасется и попадет в рай. Но кто же этот человек, о котором ты говоришь?» – «Это я», – ответил Джамиль. «Я не знал, что ты исповедуешь ислам, – сказал тогда бен-Сохайль, – и к тому же ты вот уже двадцать лет как любишь Ботайну и прославляешь ее в своих стихах». «Для меня, – ответил Джамиль, – сегодня первый день той жизни и последний день этой жизни, и пусть милость господина нашего Мухаммеда не будет надо мной в день Суда, если я когда-либо простер руку к Ботайне для чего-либо достойного порицания».

Этот Джамиль и Ботайна, его возлюбленная, принадлежали оба к Бени-Азра – племени, прославившемуся любовью среди всех арабских племен. Поэтому сила любви их вошла в пословицу. Никогда еще Бог не создавал существ, столь нежных в любви.

Саид, сын Агбы, спросил однажды у одного араба: «Из какого ты народа?» – «Я из народа тех, которые умирают, когда любят», – ответил араб. «Значит, ты из племени Азра?» – сказал Саид. «Да, клянусь владыкою Каабы», – ответил араб. «Отчего происходит, что вы любите так сильно?» – спросил опять Саид. «Наши женщины прекрасны, а юноши наши чисты», – ответил араб.