О красоте - [3]

— Это правда? — спросила Кики, но ответа не получила.

Леви нарезал и ополаскивал клубнику, затем раскидывал ее по двум мискам с хлопьями. Говарду оставалось выбрасывать за ним корявые ягодные хвостики. Они почти управились, когда Кики перевернула листки буквами вниз, подняла голову и тихо рассмеялась.

— Что-то забавное? — спросил Говард, упершись локтями в кухонную стойку.

В ответ лицо Кики заволокло непроницаемой тьмой. Из-за этого сходства с сфинксом некоторые американские друзья подозревали у нее более экзотическое, чем в действительности, происхождение. А между тем, Кики была из семьи обычных флоридских крестьян.

— Малыш, попридержи свои шуточки, — посоветовала она.

Потом взяла яблоко, обычным их ножиком с полупрозрачной рукояткой порезала его на неравные дольки. И медленно, кусочек за кусочком, съела.

Говард обеими руками откинул волосы со лба.

— Извини… Просто… Ты засмеялась, и я подумал: может, что забавное.

— А как я должна была отреагировать? — со вздохом спросила Кики.

Она отложила ножик и поймала за пояс Леви, проходившего мимо с миской в руках. Мягко притянула к себе пятнадцатилетнего крепыша и, когда тот присел, заправила за воротник его баскетбольного балахона торчащий ярлык. Затем взялась за пояс просторных длинных шорт, но тут сын возмутился.

— Мам, ну хватит уже…

— Леви, прошу, подтяни их. Они так низко висят, даже задницу не прикрывают.

— Значит, это не забавно, — заключил Говард. Его отнюдь не радовало собственное занудство. Вовсе не с этого собирался он начать — и тем не менее продолжал задавать свои вопросы, прекрасно понимая, что ни к чему хорошему они не приведут.

— О Господи, Говард, — повернулась к нему Кики. — Не можешь подождать пятнадцать минут? При детях… — Она привстала: во входной двери раз, другой щелкнул замок. — Зур, дорогуша, сходи туда, пожалуйста, у меня сегодня колени болят. Открой ей, она не может войти.

Поджаренной питой с сыром Зора ткнула в телевизор.

— Зора, пожалуйста, ступай немедленно. Это Моник, наша новенькая, у нее какая-то закавыка с ключами. Помнится, я просила сделать для нее новый ключ, нельзя же целый день сидеть дома и ждать ее прихода. Зур, да оторви ты свою задницу…

— Вторая задница за утро, — ввернул Говард. — Мило. Цивилизованно.

Зора слезла с табурета и направилась к входной двери. Кики пробуравила Говарда еще одним вопрошающим взглядом, тот сделал невинное лицо. Она подняла е-мейл от их отсутствующего сына, взяла со своего выдающегося бюста очки на цепочке и водрузила на кончик носа.

— Ты должен отдать ему должное, — пробормотала она, читая. — Парень не дурак… Когда ему нужно внимание, он отлично знает, как его добиться, — сказала она, внезапно подняв глаза на Говарда и говоря по слогам, как банковский служащий, пересчитывающий купюры. — Дочь Монти Кипса. Трах-бабах. И вот ты уже весь внимание.

Говард нахмурился:

— Без тебя тут не обошлось.

— Говард, на плите яйца, не знаю, кто их поставил, но они выкипели и чудовищно воняют. Выключи их, будь добр.

— Ведь не обошлось?

Говард смотрел, как жена спокойно наливает себе третий стакан сока «Клэматоу». Она было поднесла его к губам, но передумала и заговорила.

— Да будет тебе, Гови. Ему двадцать. Хотелось отцовского внимания — и он нашел верный способ. Начать с того, что он пошел на практику к Кипсу, хотя у него был миллион других вариантов. Теперь, значит, надумал жениться на младшей Кипсе? Тут и к Фрейду ходить не надо. Говорю тебе, худшее, что можно сделать, — принять это всерьез.

— Кипсы? — подала голос возвращавшаяся Зора. — А что, Джером к ним все-таки переехал? Бред полнейший… Подумать только: Джером — и Монти Кипе, — Зора дважды изобразила в воздухе слева и справа от себя две фантомные фигуры. — Джером… Монти Кипе. Живут под одной крышей. — Она притворно содрогнулась.

Кики поперхнулась соком и со стуком отставила пустой стакан.

— Хватит о Монти Кипсе, серьезно. Ей-богу, не желаю за сегодняшнее утро еще хоть раз слышать это имя. — Она посмотрела на часы. — Во сколько у тебя занятия? Почему ты еще здесь, Зур? А? Почему — ты — еще — здесь? О, доброе утро, Моник, — сказала Кики совершенно другим, официальным, без флоридской напевности голосом. Моник прикрыла входную дверь и подошла к ним.

Кики устало улыбнулась.

— Какое-то безумие: все опоздали, все до единого. У вас все хорошо, Моник?

Новая уборщица, приземистая гаитянка Моник, примерно одних с Кики лет, но более темнокожая, пришла к ним сегодня всего во второй раз. У нее куртка - бомбер с поднятым меховым воротником и эмблемой американских ВМС и взгляд, заранее извиняющийся за будущие промахи. Но мучительнее всего было смотреть на ее ткацкое ухищрение: не первой молодости дешевую рыжую накладку из искусственных волос (сегодня, похоже, больше обычного сползшую на затылок), мелко переплетенную с ее собственными жидкими волосами.

— Начать отсюда? — робко спросила Моник.

Ее рука потянулась было к молнии, но застыла.

— Начните лучше с кабинета, Моник, моего кабинета, — быстро, перебив открывшего рот мужа, сказала Кики. — Хорошо? Бумаги, пожалуйста, не трогайте, просто сложите, по возможности, стопкой.