Спасибо моим первым читателям: Нику Лэрду, Джессике Фрейзьер, Тамаре Барнетт-Херрин, Михалю Шавиту, Дэвиду О'Рорку, Ивонн Бейли-Смит и Ли Клейну. Благодаря их поддержке, критическим замечаниям и добрым советам и была написана эта книга. Спасибо Харви и Ивонн за помощь, а моим младшим братьям Доку Брауну и Люку — за сведения о таких предметах, для которых сама я уже стара. Спасибо моему бывшему студенту Джейкобу Крамеру за заметки об обычаях Восточного побережья и студенческой жизни. За французский благодарю Индию Найт и Элизабет Мерриман. Кассандре Кинг и Алексу Адамсону огромная признательность за все моменты, выходящие за рамки литературы.
Спасибо Беатрисе Монти за приглашение в Санта-Мадцалену — поездка оказалась очень результативной. Спасибо моим английским и американским редакторам, Саймону Проссеру и Энн Годофф, без которых эта книга была бы длиннее и хуже. Спасибо Донне Поппи, самому умному литературному редактору, о котором только может мечтать девушка. Спасибо Джульетте Митчелл из Penguin за ту тяжелую работу, которую она делает от моего имени. Без Джорджии Гарретт, своего агента, я бы вообще ничего не смогла. Спасибо, Джорджи. Ты невероятная.
Спасибо Саймону Шаме за монументальный труд «Глаза Рембрандта» — благодаря ему я впервые по-настоящему увидела живопись. Спасибо Элейн Скарри за изумительное эссе «О красоте и правильности», из коего я почерпнула заголовок, название главы и массу вдохновения. Из первой же строки моего романа становится очевидным, что он продиктован любовью к Э. М. Форстеру — писателю, которому в той или иной степени обязаны все мои произведения. На этот раз мне хотелось вернуть ему долг — с благодарностью и почтением.
А самую большую признательность я выражаю своему мужу, чье стихотворение позаимствовала для украшения своей прозы. Именно Ник знает, что «время — это то, как ты тратишь свою любовь», и потому этот роман, равно как и свою жизнь, я посвящаю ему.
Зэди Смит
Мы не желаем быть похожими на других.
Г. Дж. Блэкхем[1]
1
Начнем, пожалуй, с джеромовых электронных писем отцу.
Кому: [email protected] От кого: [email protected] Дата: 5 ноября Тема письма:
Привет, пап! Пишу просто по привычке, раз уж начал, и ответа не жду, но все равно, хоть это и бессмысленно, надеюсь: вдруг черкнешь пару строк.
Мне тут хорошо. Тружусь в офисе у Монти Кипса (ты в курсе, что он, оказывается, сэр Монти??), это на территории Грин-парка. Со мной работает девушка из Корнуолла, Эмили. Она классная. А внизу сидят три стажера - янки (один даже из Бостона!), так что я тут как дома. Я не просто стажер, я личный секретарь: организую обеды, слежу за архивом, веду телефонные переговоры и так далее. У Монти дела не только учебного плана: он состоит в комитете по расовым вопросам, занимается церковной благотворительностью на Барбадосе, Ямайке, Гаити и много где еще — в общем, я занят по самое горло. Контора маленькая, так что приходится работать с ним в тесном контакте… Ну и, к тому же, я теперь живу в его доме и окунулся в абсолютно новую для себя среду. Вот это семья! Ты не ответил, так что пришлось твою реакцию представлять самостоятельно (что совсем не трудно). По правде, в тот момент это был самый удобный вариант. И они его любезно предложили, когда меня выгоняли из съемной комнатенки в Мэрилебоне. Кипсы не обязаны со мной носиться, а они все равно позвали, и я согласился — с благодарностью. Живу у них целую неделю, и никто не заикается о плате, что кое о чем говорит. Знаю, ты бы предпочел, чтобы я написал, что здесь кошмарно, но не могу: мне здесь нравится. Совсем другой мир. Дом просто класс: ранневикторианский, встык с соседями, снаружи скромный, внутри внушительный. И прост той простотой, что меня покоряет: почти все белое, много вещей ручной работы, лоскутные одеяла, а полки, карнизы и лестница на четыре этажа — из темного дерева, и на все это пространство один-единственный телевизор, да и тот в цокольном этаже, для Монти, чтобы он мог смотреть новости и свои выступления. Иногда этот дом кажется мне негативным снимком нашего жилища. Он находится в том уголке Северного Лондона, что зовется Килберном; название буколическое, но, старик, деревней тут и близко не пахнет, разве что на этой улице, в стороне от «трассы»; вдруг кажется, что ты оглох, и хочется просто сидеть с книгой в руках во дворе в тени громадного дерева (двадцать пять метров в высоту и по всему стволу плющ) и воображать себя героем романа… Здесь совсем другая осень: намного мягче, деревья быстрее облетают и в целом как-то грустнее.
Эта семья — отдельная тема, они заслуживают больше места и времени, чем у меня сейчас есть (пишу в обеденный перерыв). Но вкратце: сын Майкл, приятный, спортивный. На мой вкус, скучноват. На твой тем более. Занимается бизнесом, каким именно, пока не выяснил. И он просто великан! Выше тебя минимум на пять сантиметров. Они все такого карибского, атлетического сложения. В нем росту, наверное, метр девяносто пять. Еще есть очень высокая красавица дочь, Виктория, ее я видел только на фото (она колесит на поезде по Европе), но в пятницу она, кажется, на время заскочит сюда. Карлин, жена Монти, — чудо. Но она не с Тринидада, а с островка Сан-Какого-То или что-то в этом роде, толком не знаю. Сразу я не расслышал, а теперь уж неудобно переспрашивать. Ей хочется, чтобы я потолстел: постоянно меня закармливает. Мужчины толкуют о спорте, Боге, политике, а Карлин парит над всем этим, будто ангел, и еще она помогает мне с молитвой. Вот кто знает толк в молитве. Очень здорово молиться, когда никто из родных не врывается в комнату и не а) пускает ветры, б) кричит, в) несет заумь про «раздутую метафизику» молитвы, г) поет во все горло; д) смеется.
