О классовой сущности сионизма - [23]
О невозможности образования зародыша «всемирной еврейской нации» в Древней Палестине свидетельствуют многие факты, констатируемые советской наукой и объективными зарубежными исследователями. В годы сравнительно непродолжительного существования в Палестине иудейских рабовладельческих государств продолжалось действие факторов, исключавших формирование такого зачатка. Иудейское население там быстро и в крупных размерах численно возрастало за счет обращения в иудаизм многих представителей различных племен и народностей, не имевших этнических связей с «ибри». «Если в «Песне Деборы» количество израильтян, способных носить оружие, исчисляется в 40000, оно при Давиде... исчисляется в 1300000, здесь, конечно, об естественном приросте населения не может быть и речи: мы имеем дело с разрастанием за счет местного населения и соседей»,— подчеркивает А. Ранович[270]. Речь идет о том, что от XI века до н. э., когда появилась «Песня Деборы»[271] (древне-иудейский письменный памятник), до воцарения Давида в начале X века[272] прошло лишь около ста лет, и за этот срок, в течение которого сменилось немного поколений, иудейское население не могло вырасти примерно в 30 раз за счет одной лишь рождаемости. Так же обстояло дело и в иные времена существования древнеиудейских государств, неустойчивых, воинственных, подвергаемых опустошениям еще до их полного разгрома, до окончательного исчезновения. Так, спустя лишь несколько десятилетий после образования объединенного Израильско-иудейского царства на его территорию вторглось большое по численности древнеегипетское войско (около 928 г. до н. э.) и опустошило, разгромило этот конгломерат, распавшийся на два самостоятельных государства — Израиль и Иудею, которые, в свою очередь, вели один против другого и против соседей опустошительные войны[273]. Вскоре, в IX веке до н. э., царь страны Моав по имени Меша в ответ на нападения агрессивного Древнего Израиля на Моав выступил против израильтян и, захватив Израиль, уничтожил его население: «избил его весь, — как гласит древняя надпись Меши на сохранившемся археологическом памятнике-камне,— мужей и юношей, жен и девушек, и рабынь...»[274]
Когда ассирийский царь Салманасар II окончательно разгромил в 722 г. до н. э. Израильское царство, он также уничтожил значительную часть его населения, а оставшихся в живых числом в 27 290 человек (надпись на камне также сохранилась) увел в плен. «Вместо них он поселил в Израиле вавилонских и арамейских колонистов...»[275] В 586 г. до н. э. подобным образом было разгромлено и Иудейское царство Вавилоном, уцелевшая часть его бывшего населения также оказалась в плену далеко от бывшей Иудеи7. Последующее непродолжительное существование государства с тем же названием (142 г. до н. э. — первый век н. э.), разгромленного Римом, завершилось массовым истреблением остававшегося к тому времени иудейского населения.
В последующие столетия район Палестины подвергался неоднократным новым нашествиям завоевателей, опустошавших его. А. Ранович, длительно занимавшийся научным исследованием истории древних иудеев, сделал вывод, что является фактом «полное исчезновение» потомков древних «ибри» (заметим: разноэтничных «ибри»), «растворившихся» в массе народов. К такому же обоснованному выводу пришел известный современный советский исследователь сионизма Е. С. Евсеев[276].
Таким образом, попытки сионистских идейных оруженосцев представить дело так, будто зародыш «всемирной еврейской нации», якобы существовавший в Древней Палестине, вырос в эту «нацию», образовал ее посредством своего «рассеяния», — явная фальсификация.
Советские исследователи доказали, что современное иудейское население, живущее во многих странах мира,— это не потомки древних «ибри». Здесь следует вести речь о широком распространении иудейской религии среди самых различных племен, народностей, наций, этнических групп. В. П. Ладейкин констатирует, что древне-иудейские жрецы активно занимались «иудаизацией» населения различных стран, что использовалось насилие «во имя приобретения новых поклонников бога Яхве» среди египтян, греков и римлян. Иудаизации подверглись берберские племена Магриба и других регионов[277]. Вновь обращенные в иудаизм люди становились данниками иудейских жрецов, были выгодны верхушке иудейских общин, и в погоне за доходами жрецы широко насаждали свою религию, дававшую, заметим, «освященное богом Яхве право» иудею «стоять над народами». Иудаизм в течение столетий распространялся все шире. Например, хазары — тюркские племена, населявшие низовья Волги во времена Киевской Руси, стали иудеями. Иудаизации подверглись в определенной части китайцы («кайфэнь»), индийцы («Бени Израэль»), чернокожие североафриканцы («фалаша»), значительная группа американских негров и т. д. Примеры обращения в иудаизм представителей самых различных наций и народностей многочисленны. Древние историки, имевшие возможность изучать факты массового принятия иудейской веры самыми разными группами населения, указывали, что большинство иудеев Европы были представителями тюркских, угорских и балканских племен, обращенными в иудаизм[278].
В данной работе рассматривается проблема роли ислама в зонах конфликтов (так называемых «горячих точках») тех регионов СНГ, где компактно проживают мусульмане. Подобную тему нельзя не считать актуальной, так как на территории СНГ большинство региональных войн произошло, именно, в мусульманских районах. Делается попытка осмысления ситуации в зонах конфликтов на территории СНГ (в том числе и потенциальных), где ислам являлся важной составляющей идеологии одной из противоборствующих сторон.
Меньше чем через десять лет наша планета изменится до не узнаваемости. Пенсионеры, накопившие солидный капитал, и средний класс из Индии и Китая будут определять развитие мирового потребительского рынка, в Африке произойдет промышленная революция, в списках богатейших людей женщины обойдут мужчин, на заводах роботов будет больше, чем рабочих, а главными проблемами человечества станут изменение климата и доступ к чистой воде. Профессор Школы бизнеса Уортона Мауро Гильен, признанный эксперт в области тенденций мирового рынка, считает, что единственный способ понять глобальные преобразования – это мыслить нестандартно.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.