О кино. Статьи и интервью - [33]

С ЮМОРОМ О СЕРЬЕЗНОМ

– Как возникла идея этого фильма?

– Я искал историю с незамысловатым сюжетом, по которой можно было бы достаточно быстро сделать фильм. Тогда я и наткнулся на рассказ одного норвежского автора – просто замечательный рассказ – и, почти ничего в нем не меняя, перенес его на экран. Мне предстояло снимать 76-летнюю женщину, которая умерла сразу же после окончания съемок. Она была уже больна, когда мы начали снимать, но она мне сказала: «Не волнуйтесь – я не умру, пока мы не кончим фильм». Я ей поверил. И она сдержала обещание. Да… мне очень понравилась эта история про трех молодых пасторов, одному из которых приходится взять в жены старуху. Это был довольно оригинальный сюжет.

– Веселый и в то же время серьезный.

– Да, фильм с юмором рассказывал о серьезном.

– Следующую кинокартину вы снимали в Германии: она называлась «Die Gezeichneten»[42](фильм также известен под названием «Возлюби ближнего своего»).

– Около года назад отыскалась сохранившаяся копия этого фильма. Нынешний директор датской кинематеки г-н Иб Монти во время поездки в Россию узнал, что в этой стране недавно была найдена пленка с моим фильмом. Он очень заинтересовался и попросил разрешения ее посмотреть; ему выдали копию, и он привез ее в Копенгаген, где она теперь хранится в Музее кино. Вы могли ее там видеть. В Москве г-ну Монти сказали, что мой фильм, действие которого происходит в России во время революции 1905 года, исключительно точно передает дух эпохи и тогдашнюю обстановку.

– А русские актеры в этом фильме играли?

– Да. Русскими были Болеславский и Гайдаров, исполнившие там главные роли, Полина Пековская – тоже русская. Болеславский пользовался тогда большой известностью. И Дуван-Торцов был очень известен. Он был директором русского кабаре «Синяя птица». В других ролях были заняты, помимо русских, датчане, немцы и норвежцы. Но вообще съемки проводились в Берлине. В основу фильма лег роман «Die Gezeichneten»; это была толстенная книга, которую нам пришлось сильно сокращать. Вероятно, мы совершили ошибку, решив адаптировать под сценарий такой огромный роман. Его постоянно надо было уменьшать и укорачивать… Вот почему экранизировать романы не стоит – это слишком трудно и тяжело. Лично я предпочитаю экранизировать пьесы. Недавно отыскался еще один мой старый фильм, «Микаэль»: его я тоже снимал в Германии, в 1923-м или в 1924-м.

– Давали ли вам свободу действий при работе над этими двумя фильмами? Имели ли они успех?

– Когда я снимал «Die Gezeichneten», у меня была полная свобода действий. Когда ставил «Микаэля», тоже фактически мог делать, что хотел. Что касается их успеха у публики, то «Die Gezeichneten» был принят очень хорошо, но с еще большим воодушевлением немецкая критика встретила «Микаэля». Его называли первым фильмом в стиле Kammerspiel, и мне это очень льстило, поскольку фильм много для меня значил. Сюжет для него я взял у датского писателя Германа Банга. Это история о молодом человеке, который мечется между двумя дорогими ему людьми: «покровителем» и любимой женщиной. «Покровителя» зовут Зорет, он признанный скульптор и художник (немного напоминающий Родена); в свое время он принял молодого человека как родного сына и всегда очень нежно к нему относился. Но юноша бросает его ради встретившейся ему женщины: она светская да ма, княгиня. В конце картины старый мастер умирает в одиночестве. Действие фильма происходит в эпоху, когда в моде были горячность и экзальтация, когда чувства были обострены до предела, в эпоху какой-то вселенской фальши, которая дает о себе знать в тогдашнем стиле украшения домов, в их перегруженности вещами. Автор романа, Герман Банг, жил в ту же эпоху, что и Яльмар Сёдерберг, автор «Гертруды»: говори ли, что Сёдерберг подражает Бангу, но, может быть, наоборот, Банг подражал Сёдербергу…

ДУХ ЭПОХИ

– Вы не думаете, что между двумя этими фильмами – между «Микаэлем» и «Гертрудой» – есть глубокая связь?

– Да. Определенно. Между ними существует явное сходство. Оно проявляется в стиле, игре актеров, в свете… К тому же действие в этих двух фильмах происходит в близкие эпохи: в одном это конец XIX века («Микаэль»), в другом – начало XX («Гертруда»). В обоих фильмах та же сладость и горечь… Я уже говорил Вам, что публика видела схожесть произведений Банга и Сёдерберга. И, между прочим, они были знакомы и даже близко дружили.

Для меня этот фильм до сих пор много значит, хотя сейчас он мне видится в несколько ином свете, чем раньше. Это один из первых моих фильмов, в котором начинает проступать стиль.

– Как бы вы определили этот стиль?

– Его трудно определить… но все, о чем я Вам только что говорил, относится к стилю, является его признаком. У стиля есть и другие признаки: фильм должен отражать дух эпохи. Например, во Франции была эпоха, когда государство национализировало имущество монастырей. На продажу было выставлено бесчисленное множество предметов, конфискованных из церквей и монастырей, и бесчисленное множество людей стали скупать бывшую церковную утварь: стулья, скамейки и тому подобные вещи. Я, например, знал одну датскую актрису, которая была замужем за композитором Берени и какое-то время жила во Франции, а потом, вернувшись в Копенгаген, заставила квартиру предметами церковной мебели, на которых разместила бесчисленное множество подсвечников. И все это запечатлелось в атмосфере фильма, которая отразила дух эпохи, вкус к роскоши… дурной вкус, считавшийся в ту эпоху хорошим. Хотя я и принял участие в подготовке декораций, их непосредственной установкой занимался специалист – совершенно потрясающий человек, точно знающий, что мне нужно. Это был архитектор Хуго Херинг. Ни до, ни после этого случая ему не приходилось работать над декорациями для кино; выполнив мое задание, он вернулся к своему истинному призванию – архитектуре. Для него это стало передышкой в работе (тем более что эпоха не очень благоприятствовала строительству зданий нового типа), развлечением, забавой…