О! Как ты дерзок, Автандил! - [78]
– Вот ты, Николайе, говоришь этруски… Ну и что – этруски? Разнеженное племя торгашей… Плавали где-то по морям на своих дырявых суденышках. От них ничего не осталось! Мы даже не помним, когда великий Рим стер с лица земли государство этрусков.
– Игемон! Но мы ведь прекрасно помним, что туника, в которую ты одет, пришла к нам из Греции. Вместе с кальцеями. И мой плащ оттуда же. Меч-гладиус достался от испанских кельтов – кельтиберов. А гладиаторские бои – погребальный обряд этрусков. Всего лишь навсего. Посмотри, правая рука начальника твоей стражи Нэста защищена наручем – маникой. Такой наруч есть теперь у каждого легионера. Ламинарные наручи, сделанные из колец, были распространены у персов, скифов и саков. Император Траян вооружил свои легионы маниками для защиты от страшного оружия даков – серповидного фалькса… А боевую римскую колесницу изобрели скифы, варвары, пришедшие с севера! Возникает вопрос: зачем кесарь послал тебя и нас вместе с тобой в Колхиду?
– Ответ ясен. В Колхиде корабельный лес, лен, воск, конопля и смола, фрукты, вино и золотой песок. Клянусь фуриями, когда я через год вернусь в Рим, гвозди в подошвах моих кальцеев будут золотыми!
– Кто бы сомневался, игемон, но только не я! Знаешь ли ты о том, что в Колхиде живут лучшие обработчики железа и непревзойденные мастера ювелирных дел? Керамика, полировка дерева, чеканка монет… Ты собрал в легионе невиданное количество иммунов! Знаешь, зачем они идут на побережье к абгазам? Они идут учиться у них новым ремеслам!
– Все-таки ты не патриот Рима, Николайе. Чему можно учиться у варваров? Жарить с кровью мясо диких кабанов на углях и давить босыми ногами виноград… Рим велик потому, что он освобождает племена и несет им культуру! И да, он заимствует лучшее у других народов. И доводит до совершенства. Таков путь цивилизации вообще и римской в частности.
– Игемон, такая цивилизация опасна, извини великодушно, ожирением государства. Захват чужих земель и присваивание чужих достижений – путь в никуда. Могуч тот кесарь, который дарует свободу любому народу. А взаимообогащение культур и ремесел – путь великой гуманистической идеи. О ней мы говорили с тобой в прошлый раз. Формула философов-греков.
Афроний недовольно пожевал губами.
– Насчет кесаря. Будь осторожнее в суждениях. Все-таки ты несдержанный в своих оценках человек. Кстати, Николайе. Я все забываю тебя спросить… О чем ты так часто на привалах шепчешься с Нэстом?
– Если ты помнишь, игемон, начальником твоей личной охраны он стал по моей протекции. Надеюсь, ты смог убедиться в его верности и храбрости? Если бы тогда, два года назад, я сказал тебе, что мы с Нэстом из одного племени, более того – он мой сын, вряд ли ты согласился бы сделать его главным стражем. Ты бы побоялся нашего с ним заговора.
– Так вы – скифы?
– Да, игемон. Наш род происходит из индигирсих скифов. Самых северных.
– Где ты учился грамоте и наукам?
– Вместе с семьей я был пленен в Греции. Служил умному человеку, философу и врачу. Медицина связана с движением планет. Поэтому мне пришлось заняться астрономией. Служил безупречно много лет. Тот человек даровал мне свободу, и я стал либертином. Но мой сын и моя жена Тамара – они по-прежнему в рабстве. Служа тебе, игемон, верой и правдой, они надеются стать вольноотпущенниками.
– Где служит твоя жена Тамара? Уж не та ли это целительница, которая врачует легата Автандила?
– Именно так, игемон. Врачевала. Но потом завистливые люди обвинили ее в колдовстве. С врачами так часто случается, особенно с врачами греческой выучки, с острова Кос. Ты наверняка помнишь братьев Стертиниев.
– Греков-медиков не раз уличали в отравлениях. «Ввел в горло Клавдия смазанное ядом перо…» – цитирую Тацита.
– Не хочется тебя поправлять, игемон…
– Ты только тем и занимаешься с утра до ночи!
– Ты меня сам просил об этом. В людях много невежества. Среди знати – тоже. Чтобы избежать наказания за опыты с лечебными травами, Тамара вынуждена была бросить медицину. Теперь она рисует мосты, арки и чертит схемы военных городков. Она чертежница в легионе Автандила.
– Я смотрю, ты неплохо устроился. И даже семью сохранил! А женщин – инженеров и архитекторов – я не встречал. Насколько я помню, Корнелия Метелла, жена Помпея Великого, знала философию и геометрию! Плиний приводит список римлянок-художниц и их картин. А еще есть женщины, обученные красивому письму.
