О фантастике и приключениях - [86]

Привычная схема последнего такова: совершено убийство; похищены ценности; сыщик разыскивает убийцу среди многих подозреваемых им лиц — на вид вполне добропорядочных. В конце концов преступником оказывается тот, кто брался помочь сыщику и успел даже завоевать симпатии читателя. Каждый в основе своей хищник, — проповедуют прислужники доллара.

Совсем другая мораль — на нашей, социалистической земле. Грызня из-за денег не увлечет нашего читателя.

Стремясь покарать зло, он хочет быть бдительным, но не склонен оскорблять подозрениями людей честных.

Если в книжном бизнесе за рубежом утрачена грань между добром и злом и убийца возводится на пьедестал, то в нашей литературе, напротив, добро и зло поставлены лицом к лицу и видимы отчетливо. Читателя волнует, — чего добивается враг, какими средствами, кто победит в непримиримой схватке?

Правда, враг прячет свое лицо, и сорвать с него маску бывает не легко. И в нашем детективе присутствует нередко так называемый «ложный ход» — чекист ошибается, избранный путь поиска увел его в сторону. След не тот! Прекрасный пример такого «ложного хода» — в книге В. Михайлова «На критических углах». Враг скрывается среди военнослужащих авиационной базы. Читатель готов заподозрить Астахова — человека нестойкого, пристрастившегося к спиртному. Поведение Астахова таково, что он может стать орудием шпиона. И враг пытается завербовать летчика. Чекисты изучают обстоятельства преступления и людей, отметают одну версию за другой, не лишают доверия Астахова, дают ему возможность разорвать накинутые на него путы. Наряду с разоблачением врага идет борьба за честь и достоинство советского человека.

В повести Л. Шейнина «Военная тайна» враг виден читателю с самого начала. Но это не снижает занимательности книги. Читатель с упоением следит за подвигом чекиста Бахметьева, который играет роль советского изобретателя Леонтьева и принимает на себя вражескую вылазку.

Наш детектив воспитывает бдительность, ничего общего не имеющую с нигилистическим неверием в людей и звериной злобой к ближнему.

Чтобы быть бдительным, надо знать человеческую натуру. «Записки следователя» того же Л. Шейнина насыщены тонким человековедением. Плох тот детектив, который обходит душевный мир героев, лишен психологии, умного писательского наблюдения над людьми.

Классики литературы хорошо понимали возможности авантюрного сюжета, позволяющего вскрывать характеры в резких столкновениях, в неожиданных «срезах», а также проникать в разнообразные закоулки жизни, связывать в едином действии персонажи совершенно различные, далекие друг от друга и по общественному положению, и по профессиям, в повседневном быту не соприкасающиеся. Гениальный психолог Достоевский воспользовался фактом из петербургской судебной хроники, чтобы развернуть широкое полотно «Преступления и наказания». Таких примеров можно привести много.

Но, конечно, было бы наивно объявлять Достоевского автором детектива и требовать от всех видов литературы — независимо от их задач — одной и той же меры психологического анализа, одинаковой обстоятельности портретных характеристик, пейзажа и так далее. Я против скидок на жанр, но отвергаю и стандартные мерки.

Сюжет приключенческого произведения, естественно, отличается особой динамичностью, характеристики здесь лаконичны, броски, резко подчеркиваются те свойства героя, которые нужны для борьбы или поиска.

Длинные описания природы в повести А. Авдеенко «Над Тиссой» временами утомляют, так же как и пространные диалоги. Повесть написана в ритмах бытового романа, неуместных там, где вступает в силу приключение.

Сюжет лучших приключенческих произведений отличается многоплановостью, рядом конфликтов, и связь их между собой может быть по началу загадочна. Повесть Г. Брянцева «Следы на снегу» была бы более занимательной и более богатой человеческими переживаниями, если бы писатель ввел другие сюжетные линии, пересекающиеся с маршрутом преследования врага. Длящаяся на протяжении всей повести погоня, однолинейность сюжета, прикованного все к той же лыжне, однообразие обстановки притупляют внимание читателя. Все это могло бы выглядеть интереснее в небольшом рассказе, но повесть получилась растянутой.

Большое значение имеет в приключенческом произведении необычность обстановки действия. Детектив может нести познавательную нагрузку, знакомить читателя с разными странами, особенностями разных национальностей, профессиями людей и т. д.

Но, повторяю, главное в приключенческом сюжете — тайна, проблема, подлежащая решению. Обаяние ее, в конечном счете, в сложности и важности для судьбы героев, для нашего общества. Давно уже ушли из нашей приключенческой литературы поиски наследства или наследника, угас мотив личного приобретательства. Наша жизнь выдвинула новые, небывало грандиозные и волнующие проблемы, героем приключения выступает человек, вдохновленный мыслью о благе Родины.

Характерна для нашей литературы тайна в прекрасном романе Л. Платова «Страна семи трав». Без вести пропал в малоизведанных краях Заполярья русский ученый Ветлугин. Герои романа надеются напасть на его след. Разумная, человечная цель! Но это не все. Тайна местонахождения Ветлугина связана с другой тайной, — исчезнувшего племени. Подпав под власть злых старейшин и шаманов, это племя ушло в подземелье. Там томится в плену Ветлугин. Герои романа находят его, помогают одурманенным, запуганным людям выйти на свет дня, приобщиться к новой жизни.