О фантастике и приключениях - [84]
Во-первых, герой и обстоятельства состоят в художественном произведении в неразрывном единстве. Нет героя вне времени, вне общества, вне действия. И познается герой не иначе, как в действии. Типический герой, действующий нетипично, — это несуразица, абсурд.
Во-вторых, исключительное вовсе не обязательно лишено типического значения.
Авантюра Чичикова, скупавшего мертвые души, несомненно исключительна. Но какой типичной оказалась эта авантюра в бессмертном романе Гоголя, с какой убийственной остротой обнажено в нем лицо крепостничества! Бесспорно исключительна, необычайна и судьба чиновника, который невольно чихнул на лысину вельможи и от огорчения, от страха умер. Но разве не нарисовал Чехов в этом рассказе типический образ маленького чиновника, — забитого, испуганного, придавленного начальством? Ясно, что в исключительном эпизоде может с предельной остротой проявиться типическое.
Что же отличает приключенческую книгу, скажем, от исторического или «производственного» романа? Материал и идейно-художественная задача автора.
Материал данного жанра — приключение. Приключение пограничника или чекиста, следователя по уголовным делам или моряка, геолога, летчика, танкиста.
С приключением связано понятие исключительного — ведь далеко не всякий боевой поход, не всякая экспедиция— приключение. Исключительное, следовательно, коренится в самом материале, изучаемом писателем, в самой реальной действительности.
В мирной семейной или производственной жизни нет и не может быть такого обилия неожиданностей, случайностей, внезапных столкновений, опасностей, как в бою, в пограничном поиске, в плавании по неведомым водам.
Отсюда — исключительность обстоятельств, характерная для данной человеческой деятельности, столь же доступной для художественного обобщения, типизации, как и любая иная.
Говорят еще, что сюжет в приключенческой литературе играет особо важную роль. Это в общем верно, но отнюдь не освобождает от работы над сюжетом авторов «производственных» или «колхозных» романов. Нечего греха таить, — благородная тема труда нередко дискредитируется скучным, бессюжетным, вялым изложением, пассивной иллюстративностью. И книга остается на полке магазина или библиотеки, не согретая прикосновением читателя. Обо всем надо уметь писать занимательно.
А ведь получилось так, что приключенческая литература стала у нас своеобразным убежищем острого сюжета.
Я убежден, что слабость сюжета свидетельствует о нечеткости идеи автора, лишь регистрирующего общеизвестное. И наоборот, — конкретность идеи, рожденной активным проникновением в жизнь, требует для своего выражения и строгой композиции и отчетливости сюжета.
Чем яснее он, тем определеннее высказана в произведении авторская мысль.
Тема приключенческая предполагает острейший, захватывающий сюжет.
Безусловно, — прежде всего в сюжете, в перипетиях поиска или борьбы заключается та чудесная притягательная сила, которую мы именуем занимательностью.
Занимательностью, фигурирующей в статьях строгих критиков обычно с прибавкой словечка «ложная». Однако критика еще не потрудилась исследовать природу занимательного в литературе. Нередко ее рассматривают как авторский прием, вносимый в жизненный материал.
Неверно! Занимательное — в самой жизни. Разве не занимателен сам по себе полет советского искусственного спутника? Или поход наших людей в Антарктику?
Если дело, начатое человеком, смелое и сулит препятствия, опасности, неожиданности, если исход его неясен, мы с волнением следим за событиями и как бы вовлечены в приключение. Это и есть занимательность.
Она тем острее, чем труднее приходится герою, чем глубже тайна, чем важнее истина, добываемая им.
Конечно, не только чекисты, пограничники, следователи или географы переживают приключения. В той или иной степени они свойственны каждой профессии, тем более в нашей стране новаторства, отважной трудовой инициативы. Диву даешься, — почему такой народный подвиг, как наступление на целину, до сих пор не привлек внимания писателей-приключенцев.
Романтика освоения прерий Северной Америки наполняет романы Купера и Майн-Рида, знакомые нам с детства. Поэзией степей южной Украины веет со страниц блестящего остросюжетного романа Г. Данилевского «Беглые в Новороссии». Где же в нашей приключенческой литературе романтика суровой борьбы со стихией, которую ведут наши современники на необозримых просторах Сибири, Казахстана, — наперекор засухам, песчаным бурям, бездорожью?
Огромное невозделанное поле лежит перед нашими приключенцами, — темы труда. Конечно, здесь приключение не всегда бросается в глаза, надо уметь его найти, проявить новаторство в разработке сюжета.
Итак, — о сюжете…
Наша печать справедливо осуждает неудачные произведения детективного жанра, построенные по сюжетной схеме и лишенные живых героев.
Надо прямо сказать, — оригинальный, увлекательный сюжет не может состояться без живого героического характера. Речь идет, разумеется, о художественной литературе, а не о научно-популярной, по-своему занимательной.
Все согласятся с тем, что «Приключения Шерлока Холмса» принадлежат к вершинам занимательного в мировой литературе. Это превосходный образец сюжетной прозы. Но попробуйте удалить характеры — трезвого аналитика Холмса и его друга Ватсона, как бы оттеняющего своими заурядными догадками мастерство следователя и знатока людей. Попытайтесь устранить галерею типов буржуазного общества, изображенную Конан-Дойлем, — клиентов Холмса и преступников, развращенных тиранией золотого мешка. Например, отца, который меняет свою внешность и ухаживает за собственной дочерью, мистифицирует ее, чтобы оттянуть ее замужество и неизбежную выплату приданого. Нет, совершить такую операцию просто немыслимо. Ведь своеобразные, неповторимые судебные загадки неразрывно связаны с индивидуальными характерами злодеев. И на место Холмса не подставишь любого следователя — только он способен так решить задачу. Механика следствия не безлична, — на ней ясно виден «творческий почерк» Холмса.
Повесть рассказывает о работе народных дружин, их борьбе за охрану общественного порядка.
Настоящий том содержит в себе произведения разных авторов посвящённые работе органов милиции, госбезопасности и разведки СССР в разное время исторической действительности. Содержание: Аркадий Адамов: 1. Аркадий Георгиевич Адамов: Дело «пестрых» (с иллюстрациями) 2. Аркадий Григорьевич Адамов: Личный досмотр 3. Аркадий Григорьевич Адамов: Последний "бизнес" 4. Аркадий Григорьевич Адамов: Стая 5. Аркадий Адамов: Угол белой стены 6. Аркадий Георгиевич Адамов: Черная моль 7.
«Петля» — второй роман, вошедший в трилогию замечательного мастера детективного жанра Аркадия Адамова — «Инспектор Лосев».В котловане одной из строек обнаружен труп молодой красивой женщины, пропали деньги, ограблена ее квартира, но… это не убийство. Беспощадные, упрямые факты говорят инспектору Лосеву о том, что совершен самый страшный из человеческих грехов — самоубийство! Но так ли это?..Роман «Петля» удостоен премии Всесоюзного конкурса Союза писателей СССР и Министерства внутренних дел СССР за 1975 год на лучшую книгу о милиции.Трилогия «Инспектор Лосев» награждена Золотой медалью имени Героя Советского Союза Н. Кузнецова за лучшее героико-приключенческое произведение 1981 года, учрежденной СП РСФСР и ПО Уралмашзавод.
«Злым ветром» — первый роман трилогии «Инспектор Лосев» Аркадия Адамова, занимающего одно из ведущих мест среди современных мастеров детективного жанра. Герою этого романа, инспектору уголовного розыска Виталию Лосеву, поручено расследование кражи в гостинице. Однако не очень сложное на первый взгляд дело перерастает в криминальный беспредел, в центре которого — жестокое убийство.Роман «Злым ветром» удостоен премии Всесоюзного литературного конкурса Министерства внутренних дел СССР, Союза писателей СССР и Госкомиздата СССР, посвященного 60-летию советской милиции в 1977 году.Трилогия «Инспектор Лосев» награждена Золотой медалью имени Героя Советского Союза Н.
В романе «Черная моль» рассказывается о борьбе советской милиции с преступностью в нашей стране.
«Дело „пестрых“» — первая повесть писателя, она получила широкий читательский отклик, выдержала много изданий в нашей стране, переводилась на другие языки. В увлекательной, остросюжетной форме в повести рассказывается о работе уголовного розыска.
Как в разных городах и странах отмечают День Победы? И какую роль в этом празднике играют советские военные памятники? В книге на эти вопросы отвечают исследователи, проводившие 9 мая 2013 г. наблюдения и интервью одновременно в разных точках постсоветского пространства и за его пределами — от Сортавалы до Софии и от Грозного до Берлина. Исследование зафиксировало традиции празднования 9 мая на момент, предшествующий Крымскому кризису и конфликту на юго-востоке Украины. Оригинальные статьи дополнены постскриптумами от авторов, в которых они рассказывают о том, как ситуация изменилась спустя семь лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах». Это памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии.
Правда всегда была, есть и будет первой жертвой любой войны. С момента начала военного конфликта на Донбассе западные масс-медиа начали выстраивать вокруг образа ополченцев самопровозглашенных республик галерею ложных обвинений. Жертвой информационной атаки закономерно стала и Россия. Для того, чтобы тени легли под нужным углом, потребовалось не просто притушить свет истины. Были необходимы удобный повод и жертвы, чья гибель вызвала бы резкий всплеск антироссийской истерии на Западе. Таким поводом стала гибель малайзийского Боинга в небе над Украиной.