О «Диалектике природы» Энгельса - [2]

Благодаря материальной помощи Энгельса Маркс смог работать, более того, он и его семья могли жить и не умереть от голода и холода, когда им буквально нечем было платить за хлеб и за квартиру и они могли быть выброшены на улицу. Сколько раз Энгельс приходил на выручку своему другу в самые тяжелые, можно сказать, катастрофические моменты — об этом рассказывают, их письма, которыми они обменивались, ведя почти ежедневную переписку — один, находясь в Лондоне, другой — в Манчестере. Это можно понять и представить себе еще ярче, если обратить внимание на то, что дети Маркса (как писала его жена) называли Энгельса «нашим ангелом», видя в нем «ангела-спасителя» их семьи. И уж если около таких атеистов-безбожников, какими были Маркс и Энгельс, бытовало подобное выражение, можно догадаться, каким действительно ангелом-спасителем для Маркса и его семьи был Энгельс в течение этих 20 лет тяжелой и нудной работы в Манчестерской конторе.

Только благодаря этому Маркс имел нужное время для того, чтобы вести свои исследования по политической экономии, из которых выросла сначала книга «К критике политической экономии», а затем величественное здание «Капитала», это поистине бессмертное творение человеческого гения. И трудно теперь представить, что какие-то неоплаченные счета от мясника или от прачки могли нарушать ход развития мысли Маркса, могли притуплять острие его творческого гения. Об этом Энгельсу с горечью пишет Маркс, когда в трудную минуту у него вырывается признание о том, что мелочные заботы о пропитании и квартирной плате притупляют его способность к абстрактному, т.е. теоретическому мышлению.

Положение семьи Маркса временами становится настолько тревожным и тяжелым, что стоит на грани полной катастрофы. Так, 15 июля 1858 г. Маркс шлет письмо Энгельсу, которое иначе, как сигналом «SOS», назвать нельзя: «Дорогой Энгельс! Прошу тебя прежде всего не пугаться содержания этого письма, ибо оно отнюдь не апелляция к твоей и без того уже сверх всякой меры использованной кассе. Но, с другой стороны, нужно обсудить совместно, нельзя ли найти какой-нибудь выход из нынешнего положения, потому что оно становится абсолютно невыносимым. Непосредственным результатом всего этого уже явилось то, что я совершенно неработоспособен, поскольку, с одной стороны, я теряю лучшее время на беготню и бесплодные попытки достать деньги, с другой стороны — притупляется моя способность к абстрактному мышлению из-за домашних неурядиц, а быть может, и вследствие ухудшения моего физического состояния. Жена моя изнервничалась от всей этой дряни, и доктор Аллен, который, хотя догадывается, где жмет сапог, но, разумеется, не знает истинного положения дел, снова — на сей раз решительно — заявил мне, что не ручается, не будет ли воспаления мозга или чего-нибудь подобного, если она не уедет на продолжительное время на морские купанья. Но я-то знаю, что при нынешних условиях даже морские купанья, если бы они и были доступны, нисколько не помогли бы ей, пока её преследуют ежедневные заботы и призрак неизбежной конечной катастрофы. Последнюю же не удастся больше отсрочить надолго, и даже при отсрочке на несколько недель не прекратится невыносимая повседневная борьба за самое необходимое, и общее положение останется таким, что все неизбежно должно рухнуть»[1-1].

Благодаря постоянной помощи со стороны Энгельса способность Маркса к абстрактному мышлению не могла надолго притупляться. Она вновь и вновь обретала прежнюю свежесть и силу, и это давало возможность Марксу в неимоверно тяжелых условиях продолжать начатый им труд и доводить его шаг за шагом до завершения.

Но сколько таких тяжелых минут пришлось пережить Марксу и Энгельсу за эти долгие годы! Вот еще одно из многочисленнейших свидетельств, которыми полна их переписка: «Дорогой Энгельс! — пишет Маркс 18 июня 1862 г. — Мне в высшей степени неприятно вновь занимать тебя своими злоключениями, но что поделаешь? Жена говорит мне каждый день, что лучше бы ей с детьми лежать в могиле, и я, право, не могу осуждать её за это, ибо унижения, мучения и страхи, которые нам приходится переносить в этом положении, в самом деле не поддаются описанию. Все 50 фунтов пошли, как тебе известно, на покрытие долгов, из которых не удалось уплатить и половины. Два фунта пошло за газ. Жалкие деньги из Вены прибудут лишь в конце июля, и их будет чертовски мало, ибо эти собаки не печатают теперь и одной статьи в неделю. К этому надо прибавить новые расходы с начала мая. Я не хочу уж говорить о той по-настоящему опасной в условиях Лондона ситуации, когда приходится в течение 7 недель оставаться без единого гроша, поскольку это стало у нас хроническим явлением. Но ты хорошо знаешь по собственному опыту, что всегда имеются текущие расходы, по которым надо платить наличными. Для этого пришлось вновь заложить вещи, взятые из ломбарда в конце апреля. Но этот источник за последнее время уже настолько иссяк, что моя жена предприняла на прошлой неделе тщетную попытку сбыть некоторые из моих книг. Бедных детей мне тем более жаль, что все это происходит во время выставочного сезона, когда их знакомые развлекаются, а они только страшатся, чтобы к ним кто-нибудь не зашел и не увидел всей этой мерзости.