О дереве судят по плодам - [48]

Кичи не спорил, не оправдывался. Он стоял, опустив голову, снова и снова переживая то, что произошло там, в забое.

…Поднимаясь по откосу траншеи, Кичи почувствовал, как нож бульдозера помимо воли водителя вздернулся вверх, потом раздался оглушительный треск. И в тот же миг в кабине резко хлопнул подъемный рычаг. Хорошо, что нога была отставлена, а то бы…

Агабаев с минуту стоял возле кровати, видимо, решая, что предпринять. Он был уверен, что об аварии утром будет известно всей трассе — дурная молва летит быстрее стрелы, пущенной из лука. Узнают об этом случае Хезрет, начальство, и о госте помышлять тщетно — к другим направят.

Конечно, лучше всего — отремонтировать бульдозер до рассвета. Но хватит ли времени?

Хыдыр взглянул на часы: было половина третьего, в пять начнет светать, а на ремонт нужно не меньше двух-трех часов. Итак, что же? Попробовать?..

Но дело было не только во времени. Хыдыр не отдохнул. В нем еще крепко держалась дневная усталость. Во всем теле он чувствовал неодолимую тяжесть. От вчерашней пыли, жары, грохота все еще шумело в голове. И все-таки надо попытаться что-то сделать, чтобы скрыть неприятное происшествие и не уронить себя в глазах людей.

Пошатываясь, Хыдыр надел рабочие брюки, зашел в вагончик, зажег фонарь, вынул из-под кровати стальной восьмиметровый трос и вместе с Малышом отправился в забой.

Дизель работал на малых оборотах. По траншее растекался тусклый свет фар. Агабаев развернул бульдозер на 180 градусов и задним ходом вывел его на правый берег канала. Лежавший на земле нож без троса не позволил бы вывести машину обычным ходом. Малыш освещал фонарем лебедку, подавал нужные инструменты. Хыдыр снял с лебедки оборванный трос, заменил подшипники и, когда накрутил на лебедку новый трос, наступило утро. Потушив фары, Агабаев спустил бульдозер в траншею и выгреб оттуда изрядный холм красноватого грунта. В утреннем воздуха широко и бодро раскатывался рокот старого дизеля, он словно радовался тому, что снова в строю, что снова силен и крепок и может смело вступить в единоборство с землей.

Уступив место в кабине Малышу, бригадир вернулся в вагончик и, обессиленный, повалился на кошму: перед выходом на смену он надеялся хоть немного поспать.

Сон не приходил. Вспоминались разные случаи, связанные с обучением новичков. Сколько их было, этих случаев! Что ни ученик, то случай.

Однажды бригада Агабаева рыла коллектор для сброса грунтовки в целинном совхозе «Теджен». Был в то время в его бригаде ученик по имени Мурад. Бедовый парень! Бульдозер крутил, как детскую игрушку. Особенно на откосах. Ставил его в такое положение, когда машина вот-вот должна была перевернуться вверх гусеницами.

— Не хулигань. Плохо кончишь, — не раз предупреждал бригадир Мурада. Но тот даже внимания на это не обращал. Как об стенку горохом!

И вот как-то пришел Агабаев на край коллектора и видит: крутит Мурад машину на откосе. Крутит… И вдруг… она начала валиться. Хыдыра охватил ужас, он закрыл глаза, чтобы не видеть гибели легкомысленного парня.

Машина грохнулась на дно коллектора, расплющив кабину. Но водитель все-таки успел из нее выпрыгнуть. Долго сидел он, бледный, на краю коллектора. Все никак бедняга в себя не мог прийти.

С другим было иначе. Тот, наоборот, был ужасный трус. Собственной тени боялся, от каждого шороха вздрагивал.

Как-то назначили его в ночную смену. Немного поработав, он прибежал в домик бригадира и закричал:

— Хыдыр-ага! На меня напал тигр!..

— Что-что? Тигр напал? — рассмеялся Хыдыр. Откуда он взялся? Лет сорок назад один водился где-то в тугаях Амударьи, да и того, говорят, давно убили.

— Провалиться мне сквозь землю! Своими глазами видел! — чуть не плача, настаивал новичок.

Пришлось бригадиру подняться и идти в забой. Никакого тигра, разумеется, не было, и быть не могло. Да ведь у страха глаза велики! Не тигра встретил новичок, а… лису. Ослепленная резким и неожиданным светом бульдозера, она несколько раз тявкнула на него и скрылась.

Был у него учеником и Хыдырберды Аннамамедов… Но как он не похож на тех, двоих! Небо и земля!

Помнит, встретились они на плотине Хаузханского моря. Хыдырберды работал тогда реечником, а Хыдыр Агабаев — на отсыпке дамбочек для намывки грунта. Как-то они очутились рядом. Аннамамедов стоял с рейкой и невольно залюбовался мощной, расчетливо-спокойной работой бульдозериста. Агабаев заметил это, остановился. Сквозь лобовое стекло он несколько секунд смотрел на молодого топографа — высокого, скуластого, с красивым разлетом бровей над узкими глазами.

— Эй, парень! — крикнул Хыдыр, высунув голову из кабины, — бросай рейку, приходи к нам!

Аннамамедов рейку не бросил, но месяца два после смены приходил в бригаду, чтобы освоить новую профессию. А когда освоил, расстался с рейкой. Жадный до работы, горячий, справедливый, он стал надежной опорой бригадира. Он помог укрепить дисциплину в бригаде, повысить выработку, учить новичков. В забой новички ходили только с ним. Особенно зорко он опекал их ночью: не даст заснуть за рычагами, в нужную минуту придет на выручку, подскажет, поможет, растормошит.

Потом они вместе, два Хыдыра, прокладывали Машинный канал, отходивший к югу от Каракум-реки в районе станции Захмет. Взятую из нее воду нужно было с помощью мощных насосных станций поднять в южную часть Мургабского оазиса.