О чём пела золотая кукушка - [12]

С тревогой в душе поскакал по бескрайним белым степям потерявший голову Хан-Мирген.

«Где, в каких чужедальних краях найду я проклятого Хулатая? — думал он. — Как уговорю его стать мужем болотной нечисти? Но и вспять мне дороги нет. Погубит меня кровожадная Юзут-Арыг, если я возвращусь один! Утянет она меня в бездонную болотную топь. Придется направить копыта коня к гостеприимной земле Ак-Хана и там у собравшихся на единоборство удалых богатырей узнать, где находится этот непокорный Хулатай».

Въехав галопом на крутой перевал, Хан-Мирген увидел бескрайнее белое море, за которым лежала благодатная земля миролюбивого Ак-Хана. Повсюду среди раскинутых юрт толпился разноликий народ.

«Ну что ж, — сказал себе Хан-Мирген, — здесь нужна не сила, а хитрость. Надо пустить в дело обман и вызнать, куда лежит путь Хулатая, а для этого мне не нужен никакой помощник!»

И юный алып, словно пущенная из лука богатырская стрела, помчался в сторону крутого перевала.

Сверкает в вытянутой руке остро заточенный меч, со свистом рассекает воздух стальной наконечник пики, готовый поразить грудь врага. А сам всадник кричит что есть мочи:

— Стой, нечистая сила, наводящая страх на людей! Куда несешь ты меня, обгоняя ветер и гром?

В страхе расступился народ, пропуская бешено скачущего наездника. Женщины и дети попрятались по юртам, а богатыри так и не успели приготовиться к единоборству с нежданным гостем.

— Говори, кому жизнь дорога, куда направил бег своего могучего Хара-Хулата возгордившийся алып Хулатай? На каком краю земли прячется он? Отвечайте, не то все вы, и ваши жены, и дети станете рабами болотного хана или хозяина самого нижнего из нижних миров. И ни тот, ни другой не знают пощады!

И тогда чей-то робкий голос из толпы произнес:

— Смельчак богатырь, поверь нам, здесь нет гордого Хулатая. Который уж день и ночь бьется он с удалым Алтын-Тееком. Там, где на камни наступают они — камни превращаются в сыпучий песок; там, где землю топчут они — лишь ямы без дна остаются от их сапог. Сам хозяин тайги не в силах разрешить их спор. Попросил Хулатай, чтобы щедрый Алтын-Теек отдал ему в услужение свою сестру, прекрасноликую Алтын-Поос, — вот и сцепились они, как два голодных волка.

— Понятно! — засмеялся Хан-Мирген. — Теперь я знаю, где искать Хулатая. А вас всех за то, что сказали мне правду, милостиво прощаю. Не поминайте меня недобрым словом, славные алыпы!

С этими словами он ударил плетью коня и скрылся в облаке черной пыли.

— Да это же сам Хан-Мирген, коварный хитрец и обманщик! — сказал первый опомнившийся от страха богатырь из земли Ак-Хана. — А мы-то думали, что это кровавоглазый болотный хан верхом на болотной твари пожаловал к нам в гости. Вот и упустили наглеца, да и самим теперь будет стыдно, что поверили хвастливому лгуну!

А черное облако пыли, скрывшее мчавшегося во всю прыть Хан-Мир-гена, вскоре развеял порыв вольного ветра.

Глава четвертая О том, как у могучего Хулатая и его жены — прекрасноликой Чибек-Арыг родился сын, которого украл Хан-Мирген, и о том, как хитроумная невольница Ак-Баш спасла плененного кровожадной Юзут-Арыг маленького богатыря, сына Хулатая

Тем временем кровавая битва, которую затеяли Хулатай и Алтын-Теек, не утихала. Гул борьбы долетал до дна неба и тяжким стоном возвращался на землю, изрытую сапогами богатырей.

Падает один и падает другой, поднимается Хулатай и поднимается Алтын-Теек. Там, где камней коснется богатырский сапог, желтый песок осыпается мелкими струйками; там, где руками ударят но земле удалые алыпы, остаются рвы да глубокие ямы.

Долго ли продолжалось их единоборство, никто не знал. Только вдруг на поле боя появилась на резвом скакуне прекрасноликая сестра Хан-Миргена, Алып-Хан-Хыс.

— Пусть ваша сила уступит доброму разуму, лихие удальцы! Какая польза от этой кровавой драки? Что не поделили вы в богатырском споре и теперь кулаками доказываете свою правоту? Пока вы, как два диких зверя, рвете на части друг друга, царь войны, кровавоглазый, всепожирающий Юзут-Хан, соберет великое воинство и разорит дотла нашу благодатную землю! Одумайтесь, опьяненные видом чужой крови безумцы! Опустите руки и ступайте за мной, тогда я верну Хулатаю его ненаглядную невесту, которая погрузилась в каменное забытье.

С этими словами мудрая Алып-Хан-Хыс повернула коня и медленно направилась в сторону своей шестиугольной юрты. Неторопливо, словно стыдясь друг друга, два богатыря стряхнули с одежды налипшие комья земли и, взяв под уздцы буйногривых скакунов, пошли по таежной троне, не теряя из виду прекрасноликую сестру Хан-Миргена.

А в юрте их уже ждал щедро уставленный богатыми яствами стол. Но Хулатай не притронулся к еде и, лишь осушив до дна чашу айрана, осмелился нарушить тишину:

— Где же прячешь ты невесту мою, заботливая хозяйка этой гостеприимной юрты?

Ничего не ответила Алып-Хан-Хыс. Она молча подошла к огромному сундуку и поочередно открыла все девять железных замков. А когда поднялась тяжелая кованая крышка, все увидели под белым шелковым покрывалом красную гранитную глыбу, хранившую прекрасные черты забывшейся в каменном сне юной красавицы.