– А ты еще хотел, чтобы он приехал. Зачем? – прошептала Руби.
Хороший вопрос.
Джаред выбрался из катера и уверенно направился к ним. Его выдавали только глаза. Они были настороженными, умоляющими и усталыми. Сердитый взгляд скользнул по его лицу, не говоря уже о его джинсах и грязноватой футболке.
– Ты не соблюдаешь протокол, – сдавленно произнесла Лена. Она выглядела так, будто вот-вот заплачет.
– Но я приехал. – Джаред беззвучно воззвал к ней о понимании, прежде чем повернуть свое измученное лицо к Тригу. – Для меня честь быть твоим шафером, парень. Неужели ты действительно думал, что я упущу эту возможность?
– Ты спер мой катер. Мой второй катер. Ленин катер.
– Жаль, что он не спер вместе с ним костюм, – пробормотала Руби.
– Не припоминаю, чтобы мы встречались, – сказал Джаред, быстро подтянувшись и уставившись на большой живот Руби.
Деймон, сделав шаг вперед, поспешил объяснить:
– Руби, это Джаред. Джаред, это Руби. Руби – моя жена.
– Эту свадьбу ты уже пропустил, – объявила Руби.
– Я Себ, – сказал Себастьян, снимая пиджак и протягивая его Джареду, который, недолго думая, облачился в него. – Я здесь с Поппи. Мы не женаты. Пока.
Взгляд Джареда мгновенно сделался острым. Он протянул руку, и Себастьян взял ее. За сим последовало крепкое рукопожатие.
– Я представляла, что это произойдет совсем иначе, – сказала Поппи и, нахмурившись, посмотрела сначала на Джареда, потом на Себастьяна.
– Человек предполагает… – пошутил Джаред.
– Триг? – Голос Лены дрожал.
Триг слышал, как он дрожит, и понимал, о чем она думает, глядя только на него.
– Что, милая?
Себастьян с ее отцом отошли в сторону, а все его шаферы молча выстроились в шеренгу: его брат, Джаред и Деймон.
– Можем мы не обращать на них внимания и, наконец, пожениться? – Ее голос по-прежнему дрожал.
– Я не обращаю на них внимания. Я их вообще не вижу. Есть только ты. – Их пальцы сплелись, и он поднес ее руку к губам.
Священник улыбнулся и начал сначала:
– Возлюбленные братия…
Через пять минут, когда жених следом за невестой сказали «согласна» и «согласен», друзья и родственники, собравшиеся под большим старым эвкалиптом на берегу тихой речки, захлопали в ладоши и разразились приветственными возгласами.
