О чём молчал Будда - [35]

— Прежде нужно было думать.

— Прежде, Костя, я был женат.

— Я тебя предупредил. К Григорию Аркадьевичу ездили? Ну, и как он тебе?

— Не разглядел — темно было. Элла Сергеевна — спидрейсер. Нажрется до поросячьего визга и за руль. А чтобы не страшно было, рядом мужиков сажает. Видно, надоело Грише и холопу его Тимуру башкой своей рисковать. Представляешь, развлечение себе нашла? А потом за жизнь, типа, философии на ночь. Костя, портфель — это ее работа. Хоть убей! Чувствую — она все спланировала. Громила этот, как нам его раскрутить? Только он знает.

— Ни черта он не знает! В темную его, как тебя — дурака.

— Кто такой Крименюк? Фамилия довольно редкая — ты узнал?

— Странный ты парень! — возбудился Костя. — Бросаешься из одной крайности в другую — через минуту меняешь решение. Ты мне что сказал? Пусть данным вопросом занимаются другие люди. Затем прибегаешь и требуешь объяснений. Ты сам-то — чего хочешь?

Знать бы — чего я хочу?

— Мне нужна помощь. Один не справлюсь — у меня нет времени. Могут выдернуть в любую секунду. А может, у нее с психикой что-нибудь? Костя, ей не двадцать лет — пора перебеситься.

— У каждого в голове свои тараканы. Спиртное не помогает снять напряжение, вот она и гоняет по ночам.

— А я зачем нужен? Я что — рулетка?

— Увольняйся, — дал совет Костя.

— Найдет другого.

— Тогда напейся и провези свою Эллу Сергеевну ночью с ветерком.

А это идея! Заглотить полбутылки и вдавить педаль газа в пол, чтобы дыбом встали волосы, и желудок прилип к позвоночнику. Вся беда в том, если я пробью лобовое стекло и повисну на ветке дерева с оторванной головой, Элла Сергеевна сломает лишь свой перламутровый ноготок. Я в этом уверен. Они всегда выходят сухими из воды.

— Придешь на похороны? — спросил я. — Костя, мой гроб даже некому нести. Думаешь, она расстроится? Машина застрахована до последнего болта — ей плевать. Элле Сергеевне плевать на весь мир, я ее не понимаю.

— Ты и меня не понимаешь. Я не психиатр, я оказываю детективные услуги. Не могу я и не хочу лезть в душу каждому. Какое мне дело, почему муж изменяет жене, а жена мужу? Это их проблемы. Они желают убедиться — я им помогаю. Что дальше последует — разведутся они, или она наймет подонка проломить голову любимому — меня не интересует. Завтра придет Элла Сергеевна, заплатит деньги и попросит за тобой присмотреть. Я не смогу отказать. Это бизнес. И то, что мы сейчас сидим и беседуем — исключение из правил. Определись — что ты хочешь, мой совет ты слышал.

Костя знает больше, чем сказал. Я вдруг почувствовал, что он имеет какое-то отношение. Вот только какое? И за дело взялся неохотно, а его совет? Увольняйся! Уволиться просто. Написал заявление и свободен на все четыре стороны. Дерьмовый совет — любой может дать. Но и разгребать авгиевы конюшни одному мне не под силу. Это в дешевом детективе старая бабка вяжет носочки и распутывает головоломку. Глупость в угоду обывателя. Во-первых, она старая. Значит — склероз. Она имя свое по утрам забывает, а тут сложная психологическая задача. Во-вторых, бабка отстала от жизни и живет в прошлом, где все было по-иному. Я — не старик, но ума явно недостаточно. Настоящий сыскарь прежде всего психолог, а уж потом детектив. Почему преступность часто берет вверх? Они психологи. Преступления совершают либо в одиночку, либо небольшой группой. А кто их распутывает? Огромная неповоротливая машина. Распутывает по долгу службы, где часто отсутствует внутренний мотив — вот вам и результат. Боюсь, придется забыть про свой диван — слишком долго я на нем пролежал.

— Сколько? — спросил я.

— Ты мне ничего не должен, — улыбнулся дежурной улыбкой Константин, — будут деньги — заходи.

* * *

Григорий Аркадьевич оказался и в самом деле колоритной фигурой. И габаритами, и содержанием, которое фигура в себе заключала. Странно, почему прежде я ничего о нем не слышал. Хотя чему удивляться? Порой жизнь выбрасывает на поверхность столь стремительно, что не успеваешь замечать. Так же стремительно они и пропадают. Вчера был, а сегодня уж далеко — не помнит никто. Григорий Аркадьевич на поверхности задержался.

Я сижу в машине и слушаю музыку — тактический ход, все, до чего я додумался. Вряд ли Элла Сергеевна помнит в деталях наш разговор при луне. Угрохал вечер — в современной музыке я не силен. А тут — джаз. Прежде я полагал, что джаз — это старые афроамериканцы, которые дуют в сурдинку либо издеваются над саксофоном. Оказывается, все гораздо сложней. Молодой парень — хвала его терпению и выдержке — потратил на меня ни один час. Не мог понять, что мне нужно. Ничего удивительного — я и сам не знал. Купил четыре диска — не слишком большая брешь в моем скромном бюджете. Куда значительней затраты — мой новый пиджак. Одна-единственная пуговица в районе живота — сказали, круто. Ботинки старые, но дело справляют — бросаются в глаза.

Она шагает по дорожке, выложенной плиткой и, как всегда, копается на ходу в сумочке. Значит, все же рассеянная. Пусть немного, слегка, но рассеянная. Убавляю громкость и выхожу, чтобы открыть дверь автомобиля — он безупречно чист. Можно, конечно, было поступить иначе — прибавить громкости и сделать вид, что читаю. Однако данное решение ошибочно. С некоторых пор по вечерам штудирую литературу по психологии — есть много полезного.