О Боге Живом - [2]

Потом проходят годы, человек перестает быть ребенком и перестает быть подростком. Его начинают волновать религиозные вопросы, может быть даже ему приходится в упорной борьбе заново воссоздавать свою веру. Если придти к такому человеку и рассказать ему ту же историю, в том виде, в каком она стоит в книге Бытия, то он, по всей вероятности, не будет знать, что ему с ней делать. Он ее может быть даже отвергнет: Бог же не такой! Во всяком случае это - разговор для детей, а не серьезное и настоящее выражение того, что есть Бог.

И еще проходит время. Тот же человек, о котором мы говорим, вступил в жизнь, принял на себя ответственность перед своим делом и перед другими людьми, он жил и трудился головою, руками и сердцем. И вот опять расскажут ему все ту же историю, которую, впрочем, можно было бы заменить и многими другими: о том, как люди строили башню, а Бог спустился с неба, посмотреть, что они делают; или о том, как мерзость распространилась по земле и Бог стал жалеть, что создал человека, и многое другое в этом роде. Расскажут ему все это и спросят: «Понимаешь ты это? Может это быть? Это - правда?» Такой человек может быть задумается и скажет, притом с полным сознанием, что говорит нечто очень важное: «Да, это так!».

В промежутке что то произошло. От ребенка до юноши и от юноши до более пожилого человека развернулась история.

Когда мы мыслим о религиозной реальности, наши мысли не представляют собою нечто готовое, как отчеканенные монеты, которые всегда остаются такими, какими их сделали, и могут только переходить из рук в руки; наши мысли живут. А жизнь означает рост. Знакомство с религиозной реальностью проникает в душу как живое семя, через разговоры родителей, через преподавание Закона Божия, через все то, чему учит Церковь, или еще каким-либо иным способом. Отныне это семя живет в сознании слушавшего, прорастает и развивается. Как полагается прорастающему семени, оно всасывает питательные вещества - из внутренней и внешней жизни, из образов, воспринимаемых человеком, из опытов, им переживаемых. Из всего этого складывается живой образ той святой реальности. Но материалы, питательные вещества, которые этому служат, меняются, потому что меняется жизнь, из которой они берутся. Поэтому неизменная основная сущность религиозной реальности вновь и вновь воссоздается из новых живых веществ в новой форме и в новом выражении. И это - совершенно изумительное явление.

Сейчас мы говорили о сердцевине этого явления - о том, как человек мыслит Бога. Бог есть Тот, Который есть вечно. Его реальность одна и неизменна. Но в том, как человек улавливает эту реальность, как он мыслит образ Бога, - в этом и свершается история глубинной жизни.

Для ребенка Бог это - «Боженька». Он Его встречал, как высшее из всего существующего, в своей повседневной жизни, в тиши своего сердца, и встречал Его может быть чище и глубже, чем взрослые. Каждый раз, когда ребенок слышит и сам говорит о Боге, когда, создавая внутреннюю ткань своих мыслей, он составляет для себя образ Бога, он пользуется для этого теми материалами, которые в его представлении стоят высоко, и едва ли не чаще всего он их находит у своих родителей. Бог на небе самый могущественный и внушающий больше всего уважения. Он управляет миром, как отец управляет своими профессиональными орудиями. Весь мир окружающий ребенка, - живой. В нем перемешаны внутреннее и внешнее, вещи и души, действительность и сказка. Этот мир создан Богом и Ему принадлежит. В нем Он царствует и делает, что хочет, как отец со своей работой, как мать со своим домашним хозяйством, - а может быть даже немножко вроде того, как сам ребенок обращается со своими игрушками и с порождениями своей детской творческой фантазии. Когда ребенку рассказывают, как Бог поступил с первыми людьми, как бранил их за непослушание и прогнал из рая, как Он потом печалится видя окаянную жизнь людей на земле, как ужасно Он их наказал, а затем Сам в этом раскаялся, как Он решил, подумав о человеческой слабости, больше не наказывать их так беспощадно и в знак Своего милосердия поставил среди облаков радугу, - ребенку все это понятно, так же, как и, многое, подобное этому, что стоит на страницах Священного Писания. И ребенок понимает это правильно и глубоко, в настоящем божественном смысле.

А потом начинается великое превращение. Детский мир разрушается. Молодая жизнь начинает мощно себя проявлять. Потребность жить подымается и ширится. Появляется ощущение бесконечности. Одновременно пробуждается критическое отношение к тем образам, среди которых прежде протекала детская жизнь, они теперь кажутся ребячливыми, узкими... Непосредственные связи прежнего мира исчезли. Прежде все было одно в другом, - этого больше нет. Молодой человек со своей внутренней жизнью противостоит внешнему миру и ищет уверенности в самом себе, стремится получить опору внутри и больше простора вокруг себя. Это тоже проявляется в критике, которая оказывается тем более раздраженной, чем менее молодое существо уверено в себе... Молодой человек ощущает духовное, с его достоинством и со своей собственной ответственностью за него. В том, что он ощущает духовное и страстно переживает его безусловность, как раз и лежит та точка, в которой он чувствует и утверждает свою особенность. И с тем большей нетерпимостью он восстает против всего, что кажется ему нарушающим чистоту духовного.